11.
- Дочери тихих, захлюстанных советских алкоголиков и неудовлетворенных, пробивных мамаш из 70-ых годов XX века,- мелькнуло в его голове,- все активнее и успешнее штурмуют высокие должности в корпоративном бизнесе…
Чтобы отогнать нелицеприятную, злую, завистливую мысль, Ерш глубоко зевнул, даже не пытаясь прикрыть рот кулаком. Блестящие золотым цветом коронки на шестых зубах вполне сходили за драгоценный металл, и в этой аудитории, он знал, уточнять у него об их составе не будут. Наклонив голову в пол, быстро зевнул финансовый директор и снова устремил свой взгляд в сторону спикериата. В отличие от Ерша, финансовый директор просматривался с места, на котором восседал владелец холдинга, и не мог позволять себе вольностей. В ВИП-переговорной было действительно душно. Последний доклад подходил к концу. За три года проектной деятельности в ведущей российской компании, представляющей, как уже сообщалось, одну из бурно развивающихся индустрий, менеджер по специальным проектам Василий Ершов наблюдал на собраниях Совета директоров «ТермосСуп» уже третьего директора по персоналу. Топ-менеджеры до кризиса 2008 года чувствовали себя уверенно и, не задумываясь, меняли место работы, отказывая себе в возможности натренировать умение находить компромиссы - то умение, которому сами же они пели оды, почерпнутые из книг англо-саксонских гуру. Акционеры увольняли топ-менеджеров также решительно. Как и поднимали лояльных сотрудников ближе к себе. Локализация или перераспределение власти в коммерческих организациях происходят после определенного воздействия руководителей на каналы коммуникации и коммуникативные сети, изменение их структуры и характера функционирования.
Расширение одного из таких каналов привело к тому, что сегодня у рвущейся вверх, к власти, Оксаны Звездицыной было одно из первых качественно новых выступлений перед высшими руководителями холдинга «ТермосСуп». Количество дорогих запонок на манжетах сорочек было строго в два раза кратно количеству мужчин за овальным надраенным до блеска столом. Запонки Ерша были такие же дорогие, как и его коронки. Место за столом было от него тоже не близко. В зале на подобных мероприятиях он присутствовал не систематически – по воле владельцев компании – и размещался на стульях вдоль стены среди трех-четырех подобных себе персон.
В таких кругах обычно решались вопросы статусов, довольствий и судеб.
Ощущением влияния на изменение мира Тобанов благоухал на весь Совет директоров, как дорогим одеколоном. Оксана еще месяц назад на таких мероприятиях сидела там же и с такой же частотой, что и Ерш. Теперь переместилась ближе к центру. Этот путь длился уже не один год.
Она работала в компании 8 лет, начинала с позиции специалиста отдела кадров, на уровень топ-менеджеров вышла с должности директора кадрового агентства «КарьерСтар», которое в холдинге было открыто по ее инициативе.
Бычков уволился. Кадровое агентство Звездицына создавала, отделившись от его дирекции по пресоналу, через голову начальника.
Компания, как уже говорилось выше, обеспечивала свою деятельность 15 000 представителями производственного звена, и 2 000 офисных сотрудников, эти места должны были всегда заполнены людьми за заработные платы, установленные ниже, чем это было принято на текущем рынке труда.
«Наши сотрудники производств в российских регионах,- любила повторять Тобанову его советник, кандидат психологических наук, Людмила Гирлянова, приглашенная им на эту должность из кабинета психотерапевта, который тот некоторое время посещал, и продвинувшая Звездицыну на вожделенную должность директорапо персоналу,- это тетки лет по 40, на вид им уже все 60. Мужья у них пьяницы. Сыновья – дебилы. Дочери – это матери-одиночки. Сами эти повара дуры, живут на 5 тысяч рублей в месяц, но нам надо создавать иллюзию, что мы их благодарим за работу».
Это соответствовало кастовому восприятию мира генеральным директором, он успокаивался, отходил от некоторых навязчивых мыслей, которые иногда лезли в голову. Кабинет Гирляновой находился рядом с кабинетом генерального директора, он был выдержан в режиме фэн-шуй – кожаный диван песочного цвета, масса необычных штуковин, релаксирующая музыка. «Пух набросала» - выразились бы на зоне. В руки опять брался томик Аристотеля: «…если все и у всех будет общим, то чем же земледельцы будут отличаться от стражей? Или чего ради они будут подчиняться их власти? Или стражи должны будут для сохранения власти придумать нечто такое, что придумали критяне, которые предоставив рабам все прочие права, запрещают им только посещение гимнасиев и приобретение оружия?»
Так холдинг метил в ведущие мировые брэнды.
Видимо, в решении этой задачи вклад Оксаны, вместе с упомянутой уже Светланой Сучковой, был весомым. Полномочия ее были расширены. Сейчас Звездицына 40 с лишним минут рассказывала, в чем состоит ею разработанная система мотивации для руководителей. По молчаливому мнению большинства присутствующих на Совете директоров, все сводилось к управленческой банальщине – несоответствие нормам эффективности и результативности каралось снижением заработных плат, превышение норм – премиям. Были названы некие коэффиценты и цифры. Оба предыдущих директора по персоналу, которых акционер пробовал на место Бычкова, говорили то же самое, разве что - в других интонациях и с другим оформлением презентации.
- Как же Тобанов хочет нас всех измерить,- подумалось Ершу после того, как он отогнал мысль о родителях Звездицыной,- и чтобы обязательно в количественных показателях. Прямо спит и видит, чтобы посчитать наши действия. Если когда-нибудь и будет изобретена машины, умеющая читать чужие мысли, меолофон, то создана она будет на инвестиции подобных господ, обладающих средствами производства. Господа не могут найти покой, пока не узнают то, насколько мы вкладываемся в работу своей душой. Им нужны 8, 10, 12 часов в день отчаянного труда. Только тогда они будут уверены, что не зря платят нам свои деньги.
Ерша не раздражал такой порядок вещей, скорее, он с любопытством наблюдал за все новыми и все более изящными попытками основного акционера добиться намеченной, порой нереальной цели. Для этого Тобанов нанимал людей, обещающих решить ту или иную задачу, на которую у него самого не находилось достаточно времени. Чужие способности обменивались на деньги. Это было нормально. Задач была уйма. Так что, возможностей для того, чтобы установить на зубах коронки более качественного состава, тоже было предостаточно. Однако, Ерш пока еще далеко не все из них готов был использовать. Некоторые шаги, как показывала практика, позволяющие занять кожаное кресло члена Совета директоров, он никак не мог сделать, они вызывали в нем отторжение, а чужой успех, достигнутый с применением таких методов, вулканизировал ненависть и осуждение не только в его сердце.
Оксана давно была известна в компании своим особым отношением к власть держащим персонам. Из 25-30 руководителей ее уровня, лишь Оксана Александровна по собственной инициативе организовывала силами сотрудниц своего кадрового агентства специальные поздравления для владельцев холдинга, топ-менеджеров и директоров бизнес-единиц. Ее девочки настойчиво, настырно убеждались в невозможности избежать участия в добровольно-принудительных акциях – им несколько раз в год - по случаю Нового года, Дня защитника отечества, дня рождения компании и дня рождения О.В. Тобанова - приходилось танцевать перед управленцами высшего звена, разыгрывать импровизированные сценки, дарить подарки, изображая искренность и радость. Однажды даже, сотрудницы, опасаясь открытого конфликта с весьма беспринципной, готовой на оскорбления начальницей, были вынуждены плясать перед руководителями компании в купальниках под индийскую музыку с точкой на лбу. Те, в свою очередь, посыпали их припошленными шуточками, Оксана угодливо улыбалась и глупо моргала.
- Завтра едим в Гоа,- попытался пошутить Тобанов,- на индийские пляжи
- О! Это мы согласны,- поддержала его Звездицына,- ради вас, Олег Валентинович, мои девочки готовы на все.
Девочки недовольно переглянулись.
- Бом Шанкар! Бом Боланатх! Бом Шива!,- блеснул знаниями пафосный дон-жуан Бобров, это он зевал в пол, в роли финансового директора.
Общество руководителей переключилось на Боброва. 35-летний Владимир Бобров был успешен по жизни. Пять лет учился финансовому менеджменту в Австралии, работал в нескольких зарубежных компаниях, потом был принят в «ТермосСуп». По мнению руководства, умел находить кредиты в банках и контролировал работу подчиненных.
- А по-русски, Владимир,- подначила его Оксана
- Это какие-то мандры.
- Не мандры, а мантры.
- А ну-ка, девочки, давайте споем для наших топ менеджеров индийские мантры…Как там… Бом, что?...
Все, кто работал под руководством Звездицыной, очень быстро ощущали себя инструментами в чужой, порой очень нелепой, игре.
- Ладно,- подвел итог Тобанов,- хватит миндальничать, пора работать. Расходимся по местам. У нас сейчас основная задача – стратегический план.
Звездицына была очень расчетлива, надеялась только на себя и готова была, что называется, идти по трупам. Номер корпоративной газеты с ее лицом на обложке пользовался минимальной популярностью. Институт, в котором она получила диплом психолога, развалился в конце 90-ых. Особой чертой ее характера была зацикленность на сексе. На столе в кабинете нового директора по персоналу Группы компаний теперь лежала большая фотография с двумя скалами, очень похожими по форме на фаллосы, и она часто демонстрировала эту фотографию своим гостям, припудривая ситуацию двусмысленной ухмылочкой.
- Что это? Что это? А?..,- и Оксана, всматриваясь в реакцию человека, делала какие-то свои выводы.
Когда она хотела, то могла быть обаятельной, но очень часто это перемежовывалось с льстивостью и отталкивало. Контраргумент на совещаниях от кого-то, стоящего ниже ее по статусу, воспринимался как личный вызов - уступить после этого означало, в миропонимании Оксаны, потерю свое достоинства руководителя, проигрыш. Такого произойти не должно, не могло! В голове Ерша не укладывалось решение владельца о повышении данного человека по службе, но собственник бизнеса ценил ее умение добиваться любых целей, самых нереальных, самыми беспринципными методами, на которые сам он уже не решался.
«Кто-то еще сможет у меня в компании,- думал Тобанов, когда на день рождения перед ним знакомые лица разыграли сказку про золотую рыбку и подарили аквариум с водоплавающим существом,- поднять своих работников, которые спят и видят, чтобы поменьше работать и побольше получать, на какую-то социальную, бесплатную активность. Никто! Это же уметь надо. А, она может. Далеко пойдет…»
На должности директора по персоналу Оксана Александровна начала осваивать новые пространства, перед ней теперь стояла стена из закостенелых топ-менеджеров, а таких в компании была половина, они работали на своих местах уже по много лет – это не девочки после института, их так просто эмоциями не подавишь.
Эмоции – были ее лучшим методом управления.
Через зачитанный на Совете диреторов доклад о системе мотивации для руководителей она хотела предстать перед давно знакомыми людьми умной.
- Оксана Александровна,- монотонно и угрожающе произнес насупившийся товарищ Мурко, когда присутствующим было предложено задавать вопросы докладчику, а в некорректно длинные 30 секунд желающих не нашлось,- вы, пожалуйста,- он акцентом выделил слово «пожалуйста», продемонстрировав свое навязчиво-бессмысленное уважение,- расскажите мне, простому человеку, одно понятие…
Директор по безопасность товарищ Мурко в куларных беседах, происходивших, как минимум весь последний год, далеко не с одним сотрудником открыто называл Звездицыну «очкастой тварью», пока, конечно, та не была повышена в должности. Его знакомый голос заставил Ерша сфокусироваться на предлагаемой в ВИП-переговорке системе мотивации.
Васятко вернулся из некого выхода за пределы собственного «я», куда периодически пытался отправиться в периоды вынужденной свободы от необходимости вникать в происходящее.
Пролетающие за окном птицы, ручка-указка, которую теребила Оксана, стоя перед аудиторией, частые звуки самых разных шагов, доносящиеся из коридора, мерцание светового индикатора на панели компьютера, с которого шло изображении на большой настенный экран – все это, воспринимаемое Ершом одномоментно, погрузило его в короткое блаженство. Он неописуемо наслаждался такими разными, несвязанными понимаемым смыслом, процессами, которые его взгляд мог ощущать единой картиной. Это было грандиозно, но не долго. Казалось, что вокруг него все шевелилось, самостоятельно жило, в каждом фрагменте таились свои силы, свои задачи, но, при этом, ход различных аспектов человеческого бытия являлся вселенской целостностью. Ерш научился именно на порой скучных совещаниях концентрироваться на нескольких абсолютно несвязанных вещах и ощущал при этом какие-то новые, незнакомые ему переживания. Он просто млел от собственного растворения в мире. Дух захватывало.
-…что такое декомпозиция динамической системы,- закончил Мурко свой вопрос,- вы очень часто эти слова сегодня произносили.
Директор по безопасности изначально избрал имидж честного и верного исполнителя, далеко презирающего любые умствования, что и старасля при любой возможности подтвердить. А его заместитель – товарищ Каракумовов, майор МВД в отставке, занимавшейся несколько десятков лет борьбой с организованной преступностью в одном из районов столицы, даже хранил в памяти целую коллекцию уничижительных цитат известных людей об интеллигенции и при любом касании данной темы болезненно оживлялся и начинал стрелять ими беспощадно. Один из рядовых сотрудников Дирекции по безопасности Группы компаний «ТермосСуп» в 1993 году в Москве в составе ОМОНа наводил конституционный порядок. Он любил повторять такие слова: «В нас, русских, всегда присутствует ген победителя. Мы выигрывали всегда - начиная от Александра Невского и заканчивая Второй Мировой. 700 лет побед». Вот такая дирекция.
Оксана призадумалась. И Мурко, и всех других руководителей особо не волновало значение этих слов, но так они хотели рассмотреть Звездицыну, поставленную в тупик, поближе, тем более, одна из ее привлекающих внимание особенностей ярко бросалась в глаза задолго до сегодняшнего совещания. Оксана любила специально в обществе владельца бизнеса, даже когда за ней не значились какие-либо выступления, заводить какую-нибудь смежную тему, чтобы, в конце концов, употребить умный, специализированный термин, который она где-либо слышала и специально для этого запомнила. Это позволяло всем присутствующим время от времени узнавать, что такое ретроспективнй договор или, например, прогрессирующая зональность, а главное, быть тыкнутыми носом в то, какая умная в компании «ТермосСуп» О.А. Звездицына.
Сейчас эта ее особенность превращалась в конкурентное преимущество за внимание начальника, и более десяти пар опытных глаз побудили в ней легкое опасение опростоволоситься.
- Ну как же…- произнесла она дерганным скрежетом голоса, сокрывая его волнительность за улыбкой,- это когда целое разбивается на части…в процессе развития…Термин высшей математики, применяемый в бизнесе, я не так сильна в математике… Для нас он связан с плавающим показателем выручки предприятий питания в зависимости от сезона… Один из показателей компетентности руководителя… Это высшая математика… Я читала…
Аудитория настойчиво неудовлетворялась и ждала продолжения. Его не было.
- Я доступно объяснила? – расшатала тиш директор по персоналу.
- Более чем,- вмешался шутливой интонацией Тобанов,- думаю, в следующий раз Оксана Александровна будет ближе к народу, так сказать.
Аудитория заулыбалась следом за ним.
- Оксана Александровна,- продолжил акционер,- меня вот что заинтересовало в вашем выступлении. Система мотивации – это хорошо, но, как вы наверняка знаете, у нас в компании уже есть немало самых различных наработок. И в том числе по мотивации. Проблема стоит во внедрении, в применении и в отдаче для целей бизнеса. Это должно работать на увеличение капитализации компании… И еще. Продумайте включение в показатели блока «Управление персоналом» что-нибудь про взаимодействие с профсоюзами заказчика. Странно, что вы это забыли. Жду от вас информации по этому вопросу в ближайшее время. Я скажу помощнице, чтобы назначила время для встречи. Если ни у кого больше вопросов нет, а как я вижу, их уже на сегодня нет, предлагаю нашу встречу закончить.
Менеджеры рассосались быстро. Ерш догнал Звездицыну в коридоре:
- Оксана Александровна,- теперь, после повышения в должности, он стал называть ее именно так, по имени и отчеству,- скажите, пожалуйста, я как раз много думал о декомпозиции чуть ли не во время вашего доклада, меня заинтересовал процесс декомпозиции динамических систем, какими вы пользовались источниками?
- Какими еще источниками?...- Звездицына какой-то момент собиралась с мыслями и выбирала программу поведения,- Ой, Василий… да, ладно, хватит уже прикалываться,- она выражала саму наивность,- сегодня меня ну все прямо достали с этой декомпозицией…
- Я серьезно,- он взял ее за локоть и почувствовал, как она возбудилась.
- Оу…Как я вас разогрела…
Ерш вспомнил ее неоднократные, по случаю и без, повороты любого разговора в русло секса. Слышать это приходилось все три года. Карьеристка Звездицына ему абсолютно не нравилась. После того, как он первые два ее захода на интимную тематику проигнорировал, Оксана стала намекать на его нетрадиционную ориентацию и даже находить подтверждения этому измышлению. Цветы, два кактуса, поставленные в горшках на рабочем столе, стали неоспоримым доказательством ее правоты. А, однажды, за редким совместным обедом она подметила, как он, держа в руке стакан с компотом, импозантно оттопырил мизинец. Ерш даже не пытался спорить, понимая, что споры, полная индифферентность и любая другая реакция, будут переработаны чужим ослепленным сознанием в том направлении, куда изначально был направлен вектор мышления. Про секс Оксана говорила со всеми. Интима с ней у Ерша быть не могло ни при каких обстоятельствах – женщины, возжелавшие соперничества с мужчинами, стремящиеся к конфликтам, вызывали в нем чувство глубочайшей мерзости и бессознательного ужаса своей сущностной вывернутостью. Те офисные дамы, с каждым месяцем борьбы и конкуренции в холдинге, в сторону которой они сделали выбор погрузиться, все чаще и чаще стали при любом случае напоминать окружающим, что они женщины. «Кому они это напоминают,- думал всегда в таких случаях Ерш, - не себе ли?»
Интенсивность напоминаний о своем слабом женском поле росла пропорционально количеству проявляемой агрессивности в деловом плане. Они были готовы скандалить и обострять отношения из-за всего – из-за места на парковке, из-за очередности получения информации, из-за того, кто к кому в кабинет должен подойти на совещание. Звездицына была из таких.
- Проводите, пожалуйста, совещания в переговорных комнатах,- Ерш неожиданно услышал голос Тобанова, проходившего за его спиной.
Акционер забыл за столом в ВИП-переговорке листок со сделанными записями и шел мимо Василия и Оксаны Александровны, чтобы забрать его. Выйдя из переговорной комнаты, он уже шел по пустому коридору - ни Ерша, ни Звездицыной в коридоре уже видно не было. Это подняло ему настроение. Как говорили на одном из тренингов, которые посещали многие сотрудники корпорации «ТермосСуп», власть – есть способность и возможность личности или группы осуществлять свою волю с помощью авторитета, права насилия и других средств, оказывая направляющее воздействие на деятельность, повеление и жизнь других людей. Положение доминирующего субъекта для большинства людей сопряжено с большим количеством положительных переживаний, эмоций, чем подчиненное положение, поэтому многие и стремятся его занять.
Оказавшись за рабочим столом, Ерш собрался прозондировать всемирную паутину на предмет заинтересовавшего его вопроса о декомпозиции, тем более, Звездицына, боясь обнаружить свою некомпетентность, в чем он был уверен, перевела поднятую тему в иное русло и не дала ответов. Умение уйти от разговора у нее было отточено шикарно, но Ерш никогда не избегал возможности прижать ее слегка, играя, беззаботно поставить в неприятную ситуацию. Он, конечно, не придавал таким своим шалостям большого значения, но вот сама Оксана расценивала их однозначно и четко – враг хочет ее смерти, поэтому надо ликвидировать его первой. Когда Звездицына переваривала в голове эти и другие выводы по итогам Совета директоров, Ерш пытался вспомнить выпавший из памяти заинтересовавший термин. «Будет, чем блескнуть перед философствующим приятелем»- думал он, вспоминая то, как на какое-то время сумел выйти за рамки декомпозиции и одномоментно воспринять окружающий мир.
В этот момент на его телефонном аппарате раздался звонок.
- Василий Константинович,- услышал он незнакомый женский голос, тональность которого явно не была доброжелательной.
-Да, это я.
- С вами говорит Наталья Мурганова, директор направления питания московского подразделения холдинга.
Ерш вспомнил Наталья Мурганову, она утверждала однажды, что ту любовь, которую она, нанимая нянечку, недодает своему ребенку в будние дни, ее дочь получает от матери в концентрированном виде по выходным. Человек, показалось тогда Ершу, бывает очень виртуозен в самооправданиях, но Вася не стал озвучивать этого. Сейчас, судя по тону, надвигался таки конфликт.
- Очень рад, здравствуйте.
- Скажите, Василий,- они никак не умягчилась его доброжелательностью,- вы в курсе того, что сейчас происходит на наших предприятиях…
- В меру…
- А я вам проясню,- ее натиск увеличивался,- у нас людей не хватает! Их просто нет. На каждой столовой из 40 московских объектов работает в два раза меньше сотрудников, чем надо. Тем, кто есть, приходится перегружаться, они домой приезжают и с ног валятся, потом в полуобморочном состоянии приходят на следующий день. Управляющие стоят на мойке посуды. И так всю неделю. Вы что не видели, что мы даже из офисной столовой поваров сняли, чтобы их отправить на запуск нового объекта? Тогда почему я возвращаюсь из отпуска и читаю в нашей корпоративной прессе какие-то нелепости про успех работы по привлечению персонала в московском регионе? Это же вы курируете и отбираете материалы?- это был не вопрос, а скорее повторение в его форме известного ей факта.- Если бы по результатам полугодия «КарьерСтар» учитывал не абсолютное значение выполненных заявок, а процент выполненных от поступивших, то надо было бы уже говорить не про успех, а про полнейших крах. Зачем вообще про это вам надо было гсообщать всей компании? Это ваша инициатива была?
Ерш вспомнил двухнедельной давности материал, полученный от небезызвестного уже начальника отдела подбора персонала Сучковой Светланы, она пол часа мило беседовала с Василием и упрослила дать ход статье как можно быстрее. Про критическую ситуацию на предприятиях питания, конечно же, ею сказано ничего не было.
Голос в трубке не умолкал:
- Если у нас так замечательно работает отдел подбора производственного персонала нашего кадрового агентства «КарьерСтар», то почему же отсутствие этого самого персонала приводит к срыву запуска проекта, даже когда мы установили оклады, сопоставимые с ресторанными?... Нашу корпоративную прессу читают управляющие столовых, и ее содержание, несомненно, повлияет на их доверие к компании. Вы отлично мотивируете персонал!- съерничила она, бросив трубку
Что-либо отвечать коротким гудкам смысла не было.
По законам корпорации, Мургановой надо было что-то парировать, Ерш быстро понял, что если оставлять чужие претензии без ответов и отпоров, самых любых и мифически оправданных, то очень быстро можно слиться для других сотрудников со статичным пространством, раствориться в воздухе.
- Наталья Викторовна,- лукавил в письме Ерш,- со своей стороны хочу вам сообщить, что мне, конечно же, было известно про трудности с персоналом на предприятиях питания,- признаваться в своей некомпентности и ошибках в компании было дурным тоном,- поэтому цель опубликованного на внутреннем сайте материала была в том, чтобы раздуть чьи-то успехи. Мы хотели обозначить курс на примирение между производственниками и подбором. Я включил показатели кадрового агентства, чтобы продемонстрировать, что вопреки всему, отделом подбора старается удовлетворить нужду ваших управляющих!
От вынужденной собственной лжи Ершу стало неприятно и он стал искать виноватых, чьи тени, по его мнению, мелькали за возникшей ситуацией.
«Морду бить Оксане нельзя,- подумал Василий,- но товарищ Мурко очень даже прав».
Ерш привык, что в стенах Группы компаний «ТермосСуп» подобные отношения одноразового использования стали нормой, применяемой так называемыми победителями. Привыкнув и смирившись с методами лжи, названным управленческим опытом, он все равно, изредка размышлял о другом порядке вещей и имел смелость допускать его воплощения в реальность.
Родившись на рубеже двух координально противоположных социальных эпох – коммунизма и капитализма – Василий был уверен в искусственно создаваемых условиях существования, в манипулятивной сущности того или иного уклада, где воспитатели, учителя, директора, акционеры, государственные деятели принимают и поддерживают определенные ценности, законность которых, обоснованность, определяется только лишь каким-то субъективными причинами, переменными, ненадежными и неустойчивыми, готовыми рухнуть, развалиться за два-три года. Это был как будто грандиозный спектакль, в который опытные люди погружают ребенка с самого рождения, а потом водят человека по постановкам всю последующую жизнь. Умения вывернуть все наизнанку высоко ценились сильными мира сего и гарантировали успех. В «ТермосСуп» владелец холдинга иногда приглашал ассов по созданию правдоподобия, которые учили новобранцев директорского эшелона уму разуму.
- Цель нашего мероприятия,- говорил на одном из семинаров для директоров региональных филиалов компании «ТермосСуп» приглашенный гость,- это рассказать вам о том, что на сегодняшний день производит компания «Unilever», которую я представляю,- выступающий напоминал скользкого очкарика,- и то, как это может оптимизировать ваши производственные процессы. Сегодня на базе одного из наших продуктов, который является локомотивом нашего продуктового портфеля, мы покажем вам, как это все осуществляется на практике. Чуть-чуть о «Unilever». На сегодняшний день «Unilever» – мировой лидер на рынке продуктов питания. Наша компания образовалась в начале XX века. Хочу сразу заметить, что мы продаем не продукт, мы предлагаем комплексное решение. Наш брэнд «Knorr» – мировой лидер в области продуктовых идей. Наши торговые марки – это майонез «Hellmans», чай «Lipton», масло «Rama». 150 мил человек в 70 странах мира ежедневно покупают нашу продукцию. 1 миллиард евро мы тратим в инвестиции контроля качества. Для нас важна репутация на мировом рынке. Сам процесс производства – сверхсовременен. Очень животрепещущая тема – пищевые добавки. Да, мы их используем. В наш век, в век химии невозможно обходиться без добавок при профессиональном производстве продуктов питания. Люди зря переживают. Дальше в истории все будет вообще по-другому, по-новому, и сейчас нам это кажется диким. Nanofoods. В сферу производства пищи уже давно пришли нанотехнологии... Микроудобрения на основе нанопрепаратов увеличивает урожайность в 2 раза. Витамины в виде наночастиц уже можно добавлять в хлеб, туда же можно впихивать лекарства, можно улучшать вкус и создавать новые питательные свойства еды… Хлеб обретет новые функции!- восторгался докладчик,- мы просто молчим об этом, общество не готово, законодательной базы нет... Но это отступление… Продолжим… Те пищевые добавки, которые используем мы, они одобрены. Мне бы не хотелось вдаваться в тему пищевых добавок, для этого у нас есть врач диетолог, тем более меня сюда пригласили для презентации нашего продукта – картофельного пюре «Knorr».
Тобанов с центрального места смотрел на 40 унылых лиц своих региональных директоров и думал: «Кто в течение года из них не перейдет на пюре, будет уволен. Все. И никакие отмазы не приму». Директора смотрели на представителя «Unilever» и думали, что на данную инициативу скажет клиент, которому при заключении контракта несколько месяцев назад они обещали предоставлять более здоровое питание, нежели это делал предыдущий оператор подобных услуг. Еще прочитав план семинара, они уловили – к чему был приглашен человек из «Unilever» и поморщились: «А может, уволиться». В ответ на такие мысли, прогнозируемо рождавшиеся в их головах, генеральный директор не переставал, как мантру, повторять установку об их избранности: «Вы все здесь, потому что отличаетесь от многих других. От тех, кто в чем-то испугался, в чем-то поленился, в чем-то не проявил должной компетенции. В этом нет ничего страшного, я не корю, не унижаю тех, кто например, всю жизнь режет хлеб, или управляет предприятием питания. Нам нужны все специалисты. Но далеко не все способны не отступать от намеченного курса, не ломаться перед трудностями. И жизнь показывает, кто есть дохляк, профессиональный импотент, я имею виду не физиологическое качество, а деловое…»
Импотентом деловым прослыть ни хотел никто, все они хотели стать, как Тобанов – состоятельным владельцем собственного бизнеса, чему у него и стремились учиться. Директора филиалов, по оценке главы холдинга, были достаточно управляемой и внушаемой группой, куда затесалось масса воров и туниядцев, с которыми обычно работала Дирекция по безопасности.
- Остановимся на картофеле,- продолжал докладчик,- Россия – картофельная страна. Картофель – это уникальный продукт, он не содержит жиров, является источником витаминов и питательных веществ. Но, к сожалению, не каждый картофель, я имею в виду клубень, является безопасным…
Семинар почуял, что сейчас начинается самое интересное. Один из директоров-шутников хотел переспросить – «К сожалению ли?», но решил минимизировать риски и промолчал.
- Все мы знаем, что качество клубней очень сильно зависит от его хранения. Использование старого картофеля может быть опасным – он может быть ядовит. 50-60 процентов старого картофеля может уходить в отходы.
На экране появился презентационный материал с крупными фотографиями сгнивших тонн картофеля.
- Я хочу показать вам, как производим картофельное пюре мы. Берется отборный картофель.
- Откуда сырье?
- Мы используем голландский картофель, отечественный, к сожалению, для пюре не подходит по технологическим показателям… Мы берем картофель, проводим контроль качества по химическим показателям, картофель тщательно моется, очищается от кожуры… Опять контроль качества, измельчение, варка в больших чанах… Отварной картофель в картофелерубку, картофельная масса тонко раскатывается при помощи валов в тонкий слой, далее следует щадящий процесс сушки, что позволяет сохранить те витамины, которые есть в свежем картофеле. Высушенный картофель фасуется в мешки и попадает потребителю. Потребителю чтобы обратно восстановить продукт надо добавить в него воды или молока по технологическим картам.
- Каковы экономические показатели?
- Для производства одного килограмма сухого продукта нам надо 5-6 килограмм свежего продукта. На выходе из 10 килограмм пюре «Knorr» получится 70 килограмм пюре. Себестоимость порции в 150 грамм – это 4 рубля. Плюс - серьезные сокращения затрат на персонал. Традиционное картофельное пюре готовится в течении двух дней - это чистка в специальной машине, ручная работа по глазкам, хранение в холодильной камере, варка. В общей сложности - 4,5 часа рабочего времени, задействовано 2 человека. Наша картошка готовится в течение 20-25 минут. Экономия времени, трудозатрат, электроэнергии.
- Ну, кто и что думает?- поинтересовался Тобанов
Началось обсуждение, как всегда, высказывалось четверть директоров, остальные отмалчивались. Расплывчатым языком менеджеров в присутствии владельца холдинга говорить было здесь не принято.
- Решение не однозначное – барьер в клиентах, отношения к полуфабрикатам, цена. Ограничение ментального характера.
- У нас СЭС запретила использование такого картофеля,- осмелился произнести один из директоров.
- Это абсурд,- возразил докладчик,- вызывайте нашего специалиста – санитарного врача. Будем разбираться. Что касается ментальности, то, да, люди привыкли к синему цвету картофельного пюре. И с недоверием относятся к естественному цвету картофеля, который производится по технологиям «Knorr».
- Давайте свозим заказчиков на завод «Unilever» в Тулу.
- Без проблем, привозите, мы им все покажем и докажем.
- Отлично,- подвел итог Олег Валентинович,- теперь мы знаем важное - не все, что натурально, полезно, а натуральный картофель в зимний сезон может быть опасным, и уже хватит всех нас кормить ложью про непререкаемую пользу натуральных продуктов. И второе, данная технология позволяет нам облегчить труд нашего многострадального персонала. Разрабатываемая в компании концепция «Универсальный солдат» получает дополнительные преференции.
С легкой руки выдающегося коммерсанта, как смытая волной, очередная норма становилась предрассудком, пережитком и заблуждением, а вопрос о существовании истинной правды снова подвергся сомнению.
В те дни Ерш наткнулся на красочную полиграфическую рекламу: «Кисломолочный продукт «Профилакт 120/80» с активным компонентом «Вегетонис +». В перспективе замаячила замена слова «картошка» - «крахмалином», а потом перевод «Крахмалина» в таблетки, чем общество показательно свидетельствовало бы само за себя – «я больно и живу на лекарствах».
«Нет правды,- убаюкивался Тобанов в беседах с советником-психотерапевтам Гирляновой,- у каждого она своя – кто во что верит, там для него и правда. Это лучшее ментальное открытие, которое нам принесла переходная эпоха. Разве не так?»
Ерш, попав, как и все думающее российское общество, в область невесомости конца 80-ых-начала90-ых гг, когда одни правила и их разработчики были объявлены неудачниками, а на их смену стали приходить другие, стал много думать о правде. Принимаемые обществом модели поведения с тех пор не казались ему устойчивыми и незыблимыми, однозначными, они, скорее, были итогом работы тотальной пропагандистской машины или заинтересованности узкой группы лиц, а каждый конкретный индивидуум был вправе решать для себя принимать ли массовые ценности или нет. И хотя человечьи решения в своей основной массе чаще всего принимали мнение тех, кто обладал той или иной властью, Василий чувствовал желание найти альтернативу тому существованию, которое обозначили ему сверху, его не удовлетворяла принятая производственно-хозяйственная система координат. Что-то внутри сигналило - надо искать истинные ценности, не те, которые можно отменить при помощи силы или хитрости. Навязчивая тяжесть бытия метала его натуру, жгла и сушила ее, покоя не было, но он знал – покой есть. Иначе бы жажда душевного благополучия его просто не волновала бы… Или все было много хуже - он просто не находил в себе сил поверить во что-то так сильно, как это мог тот же господин Тобанов, чем и отличался от мечущегося рядового люда. Мир виделся Ершову заполненным несколькими грандиозными тоталитарными сектами, претендующими на архитектуру вечности, но не являющимися ею. Опробованный Советский Союз, наблюдаемая Российская Федерация говорили только об одном – жизнь человека может быть снова иной. Ершу по-прежнему не хватало смысла, и очень часто именно окружающая действительность ужасала молодого человека своей нелепостью. К тому же несколько месяцев назад он узнал, что та Оленька, которой он дарил обручальное кольцо, выкинулась из окна.
- Знаешь, дружище,- говорил как-то во время пивной встречи Владимир Лизогамский из Минпромэнерго,- как в МВД борются с нелегальной миграцией – таджики стоят на Ярославском шоссе, ждут работодателя. Подъезжаем московский отдел МВД и гонит их из Москвы в область, за МКАД, чтобы вне их юрисдикции находились. Через час приезжают из областной структуры и гонят мигрантов обратно в Москву. Так день и тянется. У таджиков там целые палаточные городки уже отстроены на границе Москвы и области. Поехали, покажу?
Ерш не поехал, ему хватало подобного и на своей работе. Тяжелее всего переносились бессмысленные, невыносимые совещания. На одном из них Ерш отчетливо осознал, что находится на диспуте в палате умалишенных. Совещание проходило спустя пару дней после инаугурации Оксаны в должности директора по персоналу, речь на нем шла о подготовке празднования дня рождения родной для всех участников совещания компании «ТермосСуп».
-Я хочу,- говорила рыжеволосая Людмила Гирлянова,- чтобы у нас было 8 коктейльных столиков, накрытых скатертями цвета шампань и сервированных тарелками для канапэ.
- Давайте лучше сделаем отдельный столик с тарелками,- возразили ей представители ресторана выездного обслуживания, который входил в холдинг и зарабатывал деньги организацией питания на праздничных мероприятиях,- каждый будет их брать оттуда и накладывать канапэ.
Рестораны выездного обслуживания обычно привлекались всевозможными клиентами для проведения банкетов, фуршетов по случаю тех или иных событий – дней рождений компаний, дней металлургов, нефтяников, химиков, новых годов, летних барбекю для сотрудников. Среди клиентов холдинга Олега Тобанова значились уже не только известные банки, заводы, офисы международных корпораций, государственные компании и организации – вся элита бизнеса, представленного на российской земле,- несколько раз О.В. Тобанов кормил президента и премьер-министра РФ
- Да, вы что,- недоумевала Гирлянова, выпучив свои хитрые, узкие глаза и разрезав по воздуху веером коготков,- ни в коем случае так делать нельзя. У нас на празднике ведь в этом году будут не только наши сотрудники, но и представители клиентов
О том, как связано наличие клиентов и выделение отдельного столика для тарелок, не уточнялось. Куда важнее теперь было не уступать свою позицию.
- Поймите,- утверждал начальник отдела проведения мероприятий ресторана «Джокер»,- мы проводим ежедневно фуршеты и знаем, как сейчас требуют заказчики.
- Да что вы говорите, а я вот была недавно на мероприятии, которое делали французы при посольстве, так вот у них было 8 коктейльных столиков, накрытых скатертями цвета шампань и сервированных тарелками для канапэ. Изначально сервированных! Кухню делала тоже какая-то французская банкетная служба. «Potel et Chabot»…
- А если кто-то не хочет канапэ? Перед ним что, будет эта тарелка маячить?
- А вы что, хотите заставать клиента на нашем дне рождения делать лишние шаги. У нас итак мероприятие в 7 вечера начинается, все приедут после работы, усталые.
В возникшую паузу кто-то из еще шести присутствующих на совещании должностных лиц должен был вставить новые доводы. Меньше всего Ерш хотел участвовать в этой борьбе двух тупых желаний доминировать друг над другом, и сейчас его куда больше волновало то, что уже 30 минут его сознание втягивают в какую-то чужую игру, в чужие какие-то комплексы и интересы, быть свидетелем этой мелкотравчатой борьбы ему постылило, но с каждым моментом Василий чувствовал, что плавно переходит в соучастники, в область молчаливого согласия с выводом на передовой план этих ничтожных вопросов и дрязг, однако, нарушить это установленное другими течение он боялся.
Не ведомо, для всех ли присутствующих на совещании было важно то, что обсуждалось, но чужая активность, чужой авторитет и статус имеют свойства увеличивать значимость малозначимого. Очень тяжело развить в себе активность по подавлению мало значимого, но именно тем самым оно и торжествует. Делая нас своим почитателями.
- Мы же вам про это еще в переписке говорили,- ухватился ресторанщик за новый повод отстоять свои интересы,- что гости приедут усталые, давайте мы организуем им питание с посадкой, с горячими блюдами.
- Из бюджета, утвержденного акционером на это празднование, мы выходить не будем,- включилась в обсуждение Оксана.
«Так,- подумал Ерш,- эта сейчас будет еще одну, свою, линию гнуть».
-…как я понимаю,- продолжила новый директор по персоналу,- вы без меня не в состоянии ничего решить. Ладно. Придется взять опять ответственность на себя, на свои хрупкие женские плечи. Я определюсь с Людмилой Гирляновой с сервировкой и сообщу Олегу Валентиновичу. Сегодня нам надо еще продумать то, как расставить столики. Какие есть предложения по их размещению.
Порой Ершу казалось, что Звездицына достигла высокого должностного уровня лишь благодаря тому, что влазила с неистовством в решение всякого бреда, казалось иногда, что всю жизнь на работе она только и делала, что демонстративно давила коллег и подчиненных там, где они не видели смысла отстаивать свои интересы.
- Давайте поставим четыре столика с одно стороны зала, четыре - с другой,- предложила госпожа Гирлянова.
На ее груди лежал большой драгоценный камень. Солнечный свет сквозь раму проник на коричневые кубы паркета симметричными прямоугольниками. За окном пронесся звук высокой скорости автомобиля, разбавив монотонный шум стандартного уличного потока. В этот самый момент одна из коллег пронесла руку к завибрировавшему сотовому телефону, звонок отключен, семь голов выполнили одинаковый поворот в сторону аппарата и обратно. Облако прикрыло прямоугольники. Комната вернулась в исходную позицию.
Снова завязалось обсуждение, многогранный, как камень госпожи Гирляновой, спор, с подключением самых различных аргументов. Ерш перестал слушать с тех пор, когда вопрос осложнился дилеммой – в ряд ставить столы или змейкой. И, видимо, напускная важность и серьезность за несколько минут настолько ушли с его лица, что Оксана от лица всех присутствующих обратилась к нему с вопросом, он звучал очень неожиданно, нить совещания Ершом на тот момент была совершенно потеряна – под впечатлением от солнечного света за окном.
- Василий, а как вы думаете, когда леди-фуршет на своих юбках-столиках на колесиках будут выносить гостям закуски, надо ли виски разносить уже разлитые в рюмках?
- У меня просто один клиент был,- повторил, видимо, уже сказанное ресторанщик,- президент «Газпромбанка», так ему на исследовании генокода прописали пить именно виски «ДжекДэниэл». Мне видится, что пусть сами идут за виски в бар.
- И будут ли мужики пить крепкие напитки, не видя бутылки, из которых их налили?
Василий даже после этих трех высказываний так и не понял, шутка ли это или горькая правда. Все ждали ответа.
- Ну что вы об этом думаете,- настойчиво и сурово произнесла еще раз Оксана.
-Я? - растерялся Ерш.
-Ну, не я же,- почувствовала она его шаткость и, соответственно, усилила раздражением тональность давления, ей захотелось показать и пережить свою власть над коллегой. Пережив пару-тройку раз таким вот образом свое превосходство над ослабленным чем-то человеком, власть действительно утверждалась для обеих сторон ситуации на бессловестном психологическом уровне.
-Я не думаю об этом,- ошарашил всех Василий.
Для Звездицыной и Гирляновой, находящихся выше его по статусу, эти слова прозвучали намного глубже. «Акционер платит мне деньги,- по их разумению только что сказал Ерш,- за зря, я ничего не делаю и его, а значит, всех вас накалываю».
Вася тоже понял свою оплошность, надо было выкручиваться. И хотя он уже неоднократно в голове просматривал картины жесткого разоблачения для своих коллег спектакля с названием «Куда катиться этот мир?», все же он еще не совсем точно был уверен – мир ли слетел с катушек, или все же сам Ерш чуть-чуть помутнился в сознании. Поэтому после непродолжительной паузы, он решил продолжать молчать о своем недавнем открытии.
-А о чем же вы думаете?- продолжила Оксана.
Ничего более лучшего, чем разыграть чудака, ему в голову не пришло.
- Я задумался про тарелки для канапэ.
В воздухе отлегло. Услышать надкорпоративную правду о прошедшем часе никто из присутствующих на совещании не хотел, поэтому все с радостью продолжили думать о канапэ и тех темах, за работу над которыми им выплачивают жалование. Васю простили, он не пытался гласно разрушить миф и тем самым сделать всех присутствующих соучастниками чрезвычайного происшествия.
- Василий Константинович,- с иронией произнесла Оксана,- я, как директор по персоналу, рекомендую вам следить за тем, чтобы… динамичная декомпозиция не захватывала все ваше сознание на наших совещаниях. Ладно? У меня будут новые требования в работе и я буду просить вас их исполнять. Это касается всех присутствующих сегодня здесь. Ладно?... Договорились.
Ершов не допускал возможности того, что Звездицына понимает его мини-эксперименты с восприятием окружающей действительности, которые он осуществлял на скучных совещаниях. Скорее всего, это было подобие иезуитской тактики Reservatio mentalis – мысленная, ментальная оговорка - произнесение слов, о которых заведомо известно, что в сознании слушающих они имеют один смысл, а в сознании говорящих – другой.
Звездицына ощущала нечто внутри Василия и была отчасти права – у Ерша в последнее время действительно стало выявляться свое представление о сути вещей, которое все серьезнее и серьезнее откланялась от линии руководства, но и линия руководства не дремала - каждый раз она продвигалась до сознаний директората, всех этих зомбируемых руководителей филиалов, топ-менеджеров и директоров бизнес-единиц, с еще большим внушением. В том числе, и до менеджера по спецпроектам.
- Мы должны,- говорил как-то на открытом заседании для директоров региональных филиалов Тобанов,- отслеживать все косвенные затраты в области общественного питания на промышленных предприятиях и объяснять их финансовую сущность клиентам. Даже простая встреча генерального директора завода с руководителем общепита – это время директора, деньги, а точнее их потеря для бизнеса. Чем больше мы таких нюансов найдем, чем доступнее мы их донесем до потенциального клиента, тем больше шансов на то, что от этих косвенных затрат клиент откажется в нашу пользу, переложит ведение дел по организации питания рабочих фабрики на национальную сервисную компанию «ТермосСуп».
Тобанов умел вселять в подчиненных директоров веру в самые невозможные проекты и идеи, убеждать. Его необузданная фантазия позволяла ему верить в самые, как казалось, трудно представляемые проекты, но вслед за ним в это, как по мановению волшебной палочки, начинали верить все остальные сотрудники холдинга, в первую очередь, первый круг – топ-менеджеры и директора региональных филиалов, те, с кем он контактировал лично и часто. Сила внушения была его главным отличием от большинства людей. Вырваться из этой привязанности к его мечтам было не легко.
- И второе,- продолжал он,- что хочу вам заметить. Для крупной компании, которой мы являемся, любая специфика, любые особенности – это паразиты. Везде мы делаем одну и ту же услугу - на всех заводах – и для «Сибнефти», и для «ГАЗ», и для Магнитки», везде те же 30-50 основных блюд, те же поставщики, те же рабочие. Специфика – это зло, ее надо минимизировать, а лучше искоренять. Нам легче работать так будет. Однообразие удешевляет затраты. Это тот же конвейер, только в области сервиса. Поэтому мы, здесь, в управляющей компании собираем всю информацию с регионов, от каждого из 50 наших крупных клиентов, обрабатываем ее, создаем стандарты услуги общественного питания и клининга и предлагаем вам внедрять их на местах. Другого будущего нет.
Тобанов решил не говорить все, что об этом думал, а думал он очень близко к тому, о чем говорил с советником-психологом Гирляновой: «Стандартизация любой деятельности – это те же ритуалы конфуцианства, через которые можно добиться сакрализации труда, связи тысяч ваших рабочих с высшими духовными силами».
Заряженные новыми ценностными установками 50 региональных директоров разъезжались по разным концам России, Украины и Казахстана с целой обоймой целей, одной из которых значилось искоренение любой специфики в области заводского питания. Ввиду того, что акционер имел определенную особенность – ничего не говорить просто так – по всем задачам надо было что-то обязательно сделать, ибо на следующем заседании, а быть может раньше, будет обязательно учрежден контроль и сделаны выводы.
Ершу захотелось забыться, переключиться куда-то, он набрал телефонный номер Лизогамского, вечером они уже сидели в недорогом заведении общественного питания.
- Слышал,- поинтересовался молодой чиновник,- что в канун праздника Дня народного единства из храма Донского монастыря были украдены мощи Александра Невского. До сих пор ничего не нашли и замолкли. Как думаешь, кому это надо?
- Не знаю, не слышал об этом. Ерш пытался перестать читать новости, ведь о центровых событиях он все равно услышал бы от окружающих, а погружение в информационный хаос могло мешать принятию решений.
За соседним столиком пьяный студенты уронили на пол бутылку пива, она разбилась, вонючая жидкость затекла к ногам знакомцев.
- Уважаемый! – глянул в сторону молодежи Лизогамской,- можно вести себя потише.
Студенты замялись. С одной стороны их назвали «уважаемыми», но с другой, тон обращения был достаточно негативным и командующим. Алкоголя в их головах на ответную реакцию не хватало, студенты промолчали. Владимир любил такие московские забегаловки, здесь всегда можно было встретить несколько пар подруг, любящих выпить и познакомится с состоявшимися мужчинами без какой-либо корыстной заинтересованности, просто для жизненного опыта. За накрытый им стол Ерш расплачивался со своим приятелем грубой лестью, сводя как можно чаще разговор к констатации того, как Лизогамский пользуется успехом у женщин. Обычно вспоминалась два-три случая из школьного прошлого. Не всегда знакомства завязывались. Наверное, потому, что Василий, шутки ради, в первые полчаса беседы с теми или другими дамами озвучивал один из интересов Лизогамского – с группой единомышленников тот уезжал на выходные дни в Брянскую область, переодевался в аутентичную нацистскую форму и проводил сутки-двое в реальных походных условиях, с землянками, котелками и попытками изъясняться между собой по-немецки. Этакое закрытое реалити-шоу, свой микро-мир, свое бегство в область игры по-взрослому. Досуг был не из дешевых. Форма офицера германской армии стоила 2 000 евро. Лизогамский уже год был радистом и мечтал стать разведчиком. Ерш видел даже фотографии этих энтузиастов, но только из рук министерского работника. Девушкам такие подробности не очень нравились.
В тот вечер Ерш и Лизогамский познакомились с парочкой девушек, одна из которых больше молчала, а вторая достаточно быстро свела рассказ о себе к констатации того, сколько она потратила денег вчера, в прошлый выходной, в позапрошлый, какие напитки в баре предлагались, рассказала о том, что официантка принесла не тот сок, который они заказали, что не хотела продать бутылку «Кока-колы» после 00-00, так как касса уже была снята, а ей ничем было запить остатки рома.
- Мы «Хортицу» пили еще,- пояснила она, с неким придыханием важности, о своем знакомстве с продвигаемым ныне на рынке новым алкогольным продуктом.
Лизогамский переводил в таком случае тему разговора на вопросы, сугубо интересные для него.
- Лет через 50 про наше время будет написано в учебниках истории, что на большей части земли был установлен информационно-психологический тоталитаризм,- он однозначно набрался этих тем у философствующего додика.- Немцы тоже 50 лет назад считали, что убивают русских и евреев во второй мировой ради счастья на земле. Мозги им Гитлер промыл за 10 лет. Посмотри на наших русских соплеменников за соседним столиком.
Студенты уже изрядно запьянели.
- Если яд объявить товаром категории люкс, то нахаляву они съедят его с радостью.
Чиновник так разошелся, что вызвал официантку и, заказав пива студентам, произнес, имитируя лозунг из рекламы: «Будь молодым – травись химией с завода «Хайнекен».
Студенты улыбнулись. От пива никто не отказался.
Еще в старших классах Володька мог часами рассказывать девчонкам небылицы, которых никогда не происходило.
- А поехали в бункер,- неожиданно предложил он своим новым знакомым, но тем уже надо было ехать по делам, да и устали они. Весь вечер со случайными знакомыми Ерш был сдержан, в данный временной момент он в очередной раз начал ухаживания, и, пытаясь дистанцироваться от скоротечного развития половых отношений, выбрал в качестве объекта даму, вызывавшую в нем весьма сдержанное сексуальное влечение,- Сабину,- надеясь, что скоро уже, при подавлении еле возникающего низменного инстинкта плоти, придет и настоящая чистая любовь. Желания его тела наконец-то вступили в антогонистический конфликт с жаждой сердца увидеть в женщине порядочность и целомудрие. Покойную Ольгу и творившиеся с ним сумасшествия вспоминал с ужасом и никому не рассказывал о происходившем. Тащить в постель первых встречных не хотелось абсолютно, да и работы бывало порой столько, что мыслительные процессы поглощали всю его энергию еще и потому, что на душе бывало тошно от полной путанице в голове – с кем знакомиться и как себя вести. Он как будто искал новую платформу для отношений.
- Куда?- переспросил Ерш,- в бункер? В Брянскую область?
- Ты это брось!
Как выяснилось, проводя некую проверку собственности, находящейся на балансе того департамента Министерства промышленности и энергетики, где трудился Лизогамский, он обнаружил в самом центре Москвы, между активно действующими объектами недвижимости, не принадлежащими его структуре, некое неприметное здание, глубиной в три этажа. Последний раз чиновники заходили туда пять лет назад. Оно безмолвно числилось за министерством, и никто не обращал на него ни малейшего внимание.
- Поехали. Сейчас узнаешь. Я его на ночь сдал одному приятелю. Там должна быть некая презентация, человек на 30.
Вася любил такие неожиданные повороты.
За дверью, напоминающей нечто хозяйственно-гаражное, обычно за такими дверями скрываются шеренги снегоочистительной техники, стояло здание, обшарпанное и неухоженное. Спустившись по лестнице, на ступенях которой был навален бытовой мусор, они оказались в коридоре, который завершался залой с доносящейся оттуда музыкой и мерцанием световых огней. Первый встреченный ими человек здесь, посмотрел на Лизогамского с удивлением и опаской, тут гостей не ждали, но когда чиновник поздоровался с несколькими людми из организаторов, атмосфера нормализовалась.
На одной из стен висело тканевое полотно, размером два на два метра, с изображением то ли мужика, то ли женщины, с бусами не шее, с трезубцем в руке и с повязками на голове. Изображение сидело в позе лотоса, тело было синего цвета и напоминало инопланетянина.
«Шурик из садового кооператива,- подумал Вася, возможно, был прав».
Под изображением размещался стол, покрытый тканью с непонятными рисунками. Перед столом стоял молодой человек в футболке с крупной надписью «Dark», на пульте он устанавливал ту или иную музыкальную композицию.
«Тьма,- сразу вспомнил перевод этого слова Ерш, он хорошо знал 30-50 основных английских слов и предложений.- Если по-русски написать, как это будет смотреться?..» Перед человеком в майке танцевали люди. Музыка была странной. В углу висел телевизионный экран. То, что показывалось на экране, по своей бессмысленности равнялось тому, что происходило на танцполе.
- Гитлер был индуистом. Думаешь, просто так в компьютерных играх тебе позволяли выбрать несколько жизней… - сказал Ершу Лизогамский и куда-то отошел.
Ерш стал прогуливаться по коридору и присоединился к одной из компаний, где что-то живо обсуждали:
- Мы друг с другом стебемся по черному и никому не приносим зла. Это нормально?
-Нет.
-Почему?
- Вы маньяки относительно истины.
- Но ведь истины нет. Все относительно. Все – иллюзия.
- Она есть.
- Это смерть?!
- В древнем Египте вся государственная и социальная система была основана на подготовке к загробной жизни, с детства ребенка из высокопоставленной семьи начинали готовить к ней, много лет люди строили себе гробницы…
В другой компании ему удалось услышать только минимальную часть диалога:
- …а я был в Варанси…
- Это какую карму надо себе состряпать, чтобы тебя туда занесло.
При приближении незнакомца, коим здесь был Василий, молодые люди замолчали.
В третьей группке люди были более открыто настроены, и обсуждали звучащую музыкальную композицию в стиле, именуемом на местном сленге как «хаос».
- Бом Шанкар! Бом Боланатх! Бом Шива!- услышал Ерш знакомый голос, обращенный к себе. Он обернулся к его источнику. Это был Бобров. Он был очень радушен:
- А я и не знал, что ты тоже в теме.
- О! «ТермосСуп»…,- начал было Ерш.
- Стоп. Только не о работе. «Шалфей-прорицатель» пробовал?
Ерш не совсем понял, о чем он ему говорит.
-Ясно. Я недавно давал его директору по клинингу… по Москве…как его там… Грищенко…Ты знаешь, что космос состоит из бактерий?.. А что электро-позитронный колла?йдер ищет частицу темной материи – базон Хиггса, его еще называют частицей Бога... Когда Грищенко попробовал шалфей, он распался на части. Потом сказал, что больше такое пробовать не будет. Его любовница тоже пробовала, из транспортного отдела. Она превратилась в стену и ей запрещено было разговаривать с людьми… Говорит, что понравилось… Меня водитель Тобанова ими угостил впервые…
Наркотики Ерша не прельщали, он прекрасно понимал, что их потребители в красках будут агитировать и предлагать их любому, кто встретится на пути и проявит мало-мальский интерес. Ерш сейчас меньше всего хотел тумана, удаляющего от него главную потребность существа Василия - ему нужна была или женская любовь или стройность мысленной вертикали смыслов и ценностей, ему жутко и до полной ясности ощутимо не хватало жизненных сил, источник которых он видел в любви к девушке, чего и жадно искал. Мимо прошел ди-джей с надписью «Dark» на футболке
- А почему темной материи?- спросил у финансового директора Ершов
- Это ты у них спроси… У Хиггса..
Ерш решил поинтересоваться у Лизогамского, что значат слова «Бом шанкар…» и почему коллайдер ищет темную материю.
- Это мантра, ее читают, когда совершают ритуальное воскурение гашиша. Гашиш – святой продукт, пища Бога Шивы. Интоксикация им позволяет постичь божественную мудрость и является священнодействием. Там целая идеология мировоззренческая. Это же восток. Зарождение мировой мудрости. Про темную материю ничего не знаю. Меня сейчас другое волнует…. Пойдем…
Они двинулсь к выходу.
- Какой-то мудак из них вон что сделал.
На бетонной стене вдоль лестницы было нанесено граффити, с фигурной надписью: «ФСБ = демоны».
- Сука… что ж теперь делать… Может им все вырубить сейчас и заставить стирать…Это федеральная собственность… Министра за это трахнут, если завтра вдруг сюда кто-то зачем-то случайно захочет приехать…
- Завтра будет черный квадрат Малевича,- нашел читаемый выход Василий,- а с организатора сдери бабла в два раза больше…
- С него сдерешь,- раздосадовано произнес Лизогамский,- это финансовый директор какого-то холдинга… Мы с ним девочек снимали в клубе «Рай» пару раз…
- Да, фиг с ним… Я домой поеду.
Вася медленно шел по немноголюдной московской улице, мысли были противоречивы, Лизогамский остался где-то позади, с Бобровым, ночью они решили найти черную краску, Ерш устал от суеты министерской собственности. Снег издавал звук хрустящего яблока. Фонарь светил ярко и неприятно. Срочно захотелось с кем-нибудь поделиться своими мыслями, столь многочисленными, что держать взаперти их сил у человека не всегда хватает - с кем-то незнакомым, но мудрым. Ерш резко повернул назад, прошел 30 метров, переступил порог кафе «Шоколадница» и задумался по неожиданной причине.
-…что касается Индии,- услышался обрывок фразы одной из девушек, которым он непреднамеренно преградил путь к входной двери,- то, несмотря на все попытки англичан привить индусам европейские ценности потребительства, эти замыслы оказались…
Она подняла глаза на Ерша, но тот продолжал стоять, совершенно забыв про входную дверь, размещенную строго за его спиной.
- Молодой человек, вы куда, туда или сюда?- привела одна из них Василия в чувство осознания пространства.
- Я? – задумался он,- я – с вами.
Он непроизвольно снизошелся в пошлой улыбочке, которыми привык обдавать всех женщин, потом сразу пожалел об этом, но было уже очень поздно.
- Нет уж,- ответили на его эмоциональный посыл,- не надо.
Продолжать смысла не было, хотя Василию на тот момент, несмотря на уже имеющийся старт отношений, все равно очень хотелось познакомиться с воспитанной и честной девушкой. Сабина, хотя и не вызывала сексуального шквала, обесточив его похоти и страстности, во многом мешавшие ему трезво смотреть на девушек, сердце не подпитывала.
Герой нашего времени только начинал догадываться, что женщина – это ни любовница, ни собеседница и ни сотрудница службы эскорт услуг – даже, если все это собрано в одном флаконе.
Девушки вышли на улицу, Ерш прошел к столику, сел, заказал кофе, не обнаружил в ближайшем радиусе никого, с кем можно было бы поговорить, залпом выпил остывшую чашку, расплатился и, закусив пивной еще перегар жевательной резинкой, с мыслью – «Надо что-то менять» - собрался покинуть заведение. У него зазвонил мобильник. Это была Сабина. Худая дочь главы одного из районов Томской области, два года проучившаяся в Англии.
Вася без удовольствия взял трубку. По тревожной тональности голоса рядовой, в данном случае, но никак не генеральный, менеджер по проектам понял, что от него сейчас буду что-то хотеть.
- Алло,- достаточно динамично, не без давления и нагнетания важности ситуации начала она, казалось, что решается что-то сверхсрочное, Ерш пришел в знакомое ему волнение, но пытался при любом повороте разговора войти в положение человека на противоположном конце радио-волны,- скажи, у тебя еще остались те диски, что нам на презентации подарили?
Это был документальный фильм экологов про добавки в пищевые продукты, про те самые «Е», которые убивают микробов, ответственных за процесс гниения естественного продукта.
«Е» изначально применялись в армии при затяжных боевых действиях, потом, видимо, в состояние войны погрузилось и гражданское население цивилизованных стран. Нельзя сказать, что Ала была глупа: «Мы опять ломаем природу.- сделала она вывод в тот вечер вместе с авторами фильма,- как когда-то с поворотом рек вспять».
Кто-то из знакомых Сабины был озабочен спасением окружающей среды, она, соответственно, тоже, но это не мешало ей планировать поменять автомобиль с объемом двигателя 1,6 литров кубических на 2,5. В единую взаимосвязанную картину эти моменты не связывались никак.
- Да, а что?
- Мне нужен один, я Тамаре обещала.
- Подожди, ты же сказала, что тебе они не нужны. У меня осталось три штуки, я их уже распределили между людьми, осталось передать. Мне надо прикинуть…
-…ну что здесь прикидывать-то? – ее раздражение нарастало,- скажи, просто, что не дашь,- начала обижаться она.
- Я обещал их людям, давай я поразмыслю, как все это можно обратно повернуть, и сообщу тебе через часок. Мне надо позвонить…
- Не надо мне ничего через часок. Ты что, не в состоянии определиться сам сейчас? Для чего здесь нужен час. Ну, ты даешь… Ладно, ничего не надо. Пока.
Последние слова, сказанные уже с явной обидой, оставили в Ерше знакомый и трудно выводимый отпечаток собственной вины. Ему, закономерно, захотелось набрать ее телефон и продолжить прерванный разговор, и не хотелось быть причиной чьих-то проблемных состояний. Несколько месяцев без секса делали его сознание более чутким к чужому душевному миру. Телефон Сабины был занят.
«Видимо, беседует с Тамарой».
Вброшенное извне обвинение продолжало его держать. Он вспомнил, что ровно неделю назад было что-то абсолютно подобное. От той, в ком он аналитически хотел разглядеть предполагаемую даму сердца, поступил точно такой же сверх срочный звонок, последовала какая-то невыполнимая просьба, не дано ни секунды на размышление, а первые колебания в готовности мчаться на ее удовлетворение, по разработанному ей для Ерша плану, привели к идентичной обиде и ощущению Ершом своей вины. «Это уже попахивает методичностью,- подумал он,- какая-то психопатия. На что и за что она меня провоцирует? И сознательно ли? Зачем ей вызывать во мне одну и ту же эмоцию? Или во мне причины? Кто виноват и что делать?»
По его разумению, поведение Сабины приобретало схематичность, менялись только предлоги, и он уверенно становился ее добычей в удовлетворении своих катаклизматических переживаний. Отношения с ней все меньше и меньше увязывались с обретением источника жизненных сил. Вася Сабину не хотел никак, она его, кстати, тоже, но они продолжали быть вместе, рядом, как это часто бывает, до момента, когда кто-то из двоих, оказавшись в ситуации бытовой или психологической дилеммы, не обналичит свое отношение столь явно, и для себя и для второй половины, что дальнейший совместный путь не станет возможным.