Когда речка замерзала, мальчишки из рабочего поселка Рудня Волгоградской области одевали коньки и выходили на лед. Салки, забеги, пируэты длились часами. В тот день Гриша Смирнов долго оставался единственным, кого не могли догнать «водящие». Наконец, ребята организовали грамотное преследование, выстроились в ряд и стали надвигаться на парнишку. Гриша стал пятиться назад до тех пор, пока не услышал их дружный крик:
- Стой! Стой! Полынья!
Но было уже поздно, он упал в проточную реку, и стал там отчаянно бултыхаться. Ребята испугались и разбежались по домам, но один из них – Виктор – вернулся с веревкой и вытащил юного конькобежца из воды. Все обошлось. По иному сложилась ситуации несколько лет спустя, когда 20-ти летний Григорий Смирнов уже был на фронте Великой отечественной войны. Февраль 1943 года, Краснодарский край, город Тимрюк. Чтобы выполнить ответственное задание, пехотинцам пришлось делать переход по лиманам.
- Идти надо было по льду, - вспоминает Григорий
Иванович, - но он постоянно проваливался, так что по грудь в холодной воде, рассекая льдины, мы курсировали 36 часов. Как только достигли берега, как только нога ступила на землю, многие сразу же заснули. Мокрые, продрогшие, усталые, голодные. Разбудить их не удавалось. Утром 40 % нашего боевого состава уже не проснулось. Остальные вышли к населенному пункту, стали искать там еду, но обнаружили только банки с рассолом и двух мертвых лошадей. Мы сварили лошадиное мясо в рассоле и были очень довольны такому кушанью. Здесь мы еще имели право жечь костры, но, продвинувшись ближе к немецким войскам, такая роскошь была запрещена, нас могли заметить. Приходилось ночью глушить рыбу и есть ее в сыром виде. Но Тимрюк мы все равно заняли. Награда – медаль «За отвагу».
Это была не первая его боевая операция. На войну Григория призвали в мае 1942 года. Солдат провожали с гармошками, песнями и танцами. Никакого уныния, только надежда на победу и возвращение домой. В первом Астраханском пехотном училище он даже не доучился. Из курсантов создали полк, загрузили в вагон и привезли в порт Сероглазка Калмыцкой АССР на защиту южных берегов Волги. Рота под командованием капитана Ноздрева укрепилась на линии фронта, Григорий Смирнов вошел в состав разведгруппы, и был заброшен на территорию врага. Доставлять сведения для командования ему приходилось, переодевшись в калмыцкую одежду верхом на верблюде. Однажды за ним гнались бандиты. В другой раз разведгруппа поймала бандита и не знала, что с ним делать. Им нужен был язык, а не бандит. Таскать с собой его не хотелось, а из трех разведчиков расстрелять человека не смог никто. Ему дали возможность сбежать. Но с каждым месяцем войны, с каждым сражением остервенения и злости в пехотинцах становилось все больше и больше. В бою под Кумаманической впадиной руководство полка запросило у начальства 10 танков, немцы перехватили эту информацию и послали 10 своих танков. Плюс – самолеты. Мясорубка, и курсантского полка больше не стало. Григорий Смирнов попадает в Отдельную морскую Краснознаменную бригаду. Морские пехотинцы. Здесь у солдат выдержки было куда больше, нежели у бывших курсантов.
- Пехотные бои, - рассказывает Г.И.Смирнов, - это, прежде
всего, психологическая война. Мы идем на немцев, они – на нас, все ближе и ближе, летят пули, взрываются гранаты, чувствуешь приближение не немца, а смерти. Кто первый дрогнет, испугается своей смерти, побежит, тот и проиграл. Все, кто идет напротив свинцового огня – это герои. Это люди, которые готовы отдать свою жизнь ради Родины. В этом дух солдата. Поэтому нас, морпехов, немцы и называли – «полосатая смерть».
После боя под Армавиром морская бригада потеряла 60 % своего состава, но враг был разбит. Здесь уже никто давно не задумывался на счет чужой жизни, если было нужно, то фашистов кололи штыком. Зато между боями пехотинец чувствовал себя весьма счастливо.
- Мы были расквартированы, - делится воспоминаниями
Г.И. Смирнов, - устраивались танцы, солдатки были благосклонны к пехотинцам, кормили хорошо. Но этот праздник длился не долго. И после таких дней на фронт было идти очень сложно. Информация о предстоящем бое была как электрошок.
Многие психологически не выдерживали стресса сражения и становились седыми. Некоторые стремились под любым предлогом покинуть бойню. Если кого-нибудь ранило, то сразу появлялись желающие вынести его в тыл. Это был такой дезертирский, хитрый ход. Под Новороссийском ранило Григория Смирнова.
- Если долго находишься на передовой линии фронта, -
вспоминает он, - то уже по звуки летящего снаряда знаешь, откуда стреляют и куда упадет бомба. Когда по нам выпустили очередной снаряд, то я уже знал, что он летит на меня, стал убегать в кювет, но не успел. Хорошо, что сзади шел командир роты, он направил людей за санитарами, их пригнали чуть ли не под дулом пистолета, ибо на поле боя санитары не особо желали идти. Погрузили меня на носилки и в госпиталь.
Ранение минометным снарядом. Осколками перебита рука, нога, повреждена голова. Хирург хотел отнять ногу, но его ассистентка посмотрела на Григория и, видимо, решила не калечить симпатичного юношу.
- Нет, - предложила она, - давайте оставим ногу.
- А, если гангрена? – заволновался доктор, - ладно, пусть
нянечка за ним следит, при первых показателях гангрены – режем.
Гангрены не было, но в госпиталях Краснодара, Махачкалы и Армении раненный пехотинец пролежал около года, домой вернулся на костылях и с палочкой. Ему - 21 год. И к счастью, в СССР такие люди были востребованы обществом и государством. В Волгограде его избирают в райком комсомола, назначают секретарем по военно-спортивной работе, берут в органы МВД на должность инспектора по исправительно-трудовым работам. Жизнь налаживается, но о себе дает знать старая рана. Снова операция, в органах МВД трудиться теперь он не может. Вторая попытка – редактор в студию радиовещания. И в этот момент он получает письмо от сестры:
- Милый брат, тебе, наверное, там одному тяжело,
приезжай жить к нам.
Григорий Иванович перебирается в Подмосковье, устраивается работать секретарем комитета комсомола НПО «Исток», но у него возникает потребность в образовании. Председатель профкома «Истока» А.В. Кудрявцева направляет Смирнова на учебу в Высшую школу профессионального движения. Диплом экономиста позволяет пехотинцу в 1952 году стать заместителем начальника Отдела труда предприятия. В 1966 – 1968 гг. он работает на «Платане» начальником отдела. В 1968 – 1970 гг. главным экономистом завода «Электронприбор». С 1970 года до самой пенсии – там же - начальником Отдела научной организации труда. Везде - ответственная деятельность по налаживанию и руководству того или иного проекта. Всюду в трудных ситуациях на него могут положиться люди. Потому что Гриша еще маленьким мальчиком, там, на льду захудалой речушки Волгоградской области, где он чуть не утонул, понял, что ценят, любят и уважают того человека, который приходит именно на помощь.
Тимофей БАЛЫКО