После демобилизации с военной службы в 1980 году полковник П.П. Еловацкий приезжает из Твери, где он работал преподавателем в Военной академии, во Фрязино, где до 1990 года трудится в штабе гражданской обороны на «Истоке». Сейчас ему 82 года, позади – несколько лет на фронтах Великой отечественной войны.
Петру было шесть лет отроду, когда мимо молотилки, на которой дети работали в поле вместе с отцом, проезжал школьный учитель.
- Ребята то у тебя уже большие, - обратился к нему
преподаватель, - Павел Евдокимович, давай их в школу приводи.
Отец призадумался, учитель не успокаивался:
- Ребята, вы как, согласны?
Петр и его братья закивали головой:
- Согласны.
Мальчик отучился в школе села Борки Ртищевского района Саратовской области 3 класса, но для того, чтобы продолжить обучение в средней школе, надо было посещать школу в Салтыковке, в семи километрах от дома. Для ребенка это было тяжело, несколько лет Петр не учился, зато писал письма брату Василию в Москву, тот уже был студентом МГУ.
- Петька, - отвечал ему тот, - толково пишешь, скоро
заберу тебя к себе в Москву, будешь учиться здесь.
В 1936 году молодой человек переехал в столицу. В школе учеба успешно совмещалась с занятиями спортом, свободного времени практически не было, из всего класса курили только братья Фарсюки. 14-ти летний литовец Роберт Калье так увлекся репетициями в духовом оркестре, что его оставили в школе на второй год. Домузицировался.
- Несмотря на то, что жить нам в то время приходилось в
бараках Тушина, - вспоминает Петр Павлович, - и на 12-ти квадратных метрах располагался брат, его жена, ребенок и я, спавший целый год на полу, тогда это считалось нормой, у нас даже в мыслях не было, что мы – нищие. О том, что мы, оказывается, бедствовали, людям стали говорить много позже, через десятки лет.
В 1938 году семья получает квартиру. Причем, как раз в том доме и в том подъезде, где живет Валентина – будущая жена Петра. К этому моменту парень и девушка уже учатся в одном классе, теперь дорога до школы и обратно проходит вместе, вместе же дома готовятся уроки. А когда брат уезжает в длительную командировку в Китай и оставляет Петру некоторую сумму денег на обеспечение себя питанием, то молодые люди активно посещают театры и залы кино.
Прозвенел последний звонок, многие ребята хотели поступить в авиационный институт, но в Европе уже шла война, советское правительство издало указ, что все юноши, достигшие 18 лет, в первую очередь обязаны пойти в армию. Никакого института! Избежать этого можно, устроившись работать на авиационный завод, где была установлена бронь – в армию из него не брали. Некоторые родители обеспечили своих детей свободой от военной службы на всю войну. Родители Петра были далеко, брат еще дальше. «Отслужу два года, - подумал он, - и буду продолжать учебу». В то время ни у кого даже в мыслях не было, что через год-полтора фашисты оккупируют СССР и будут прорываться к Москве. Шел 1940 год. В сентябре призвали всех одноклассников Петра, кроме него самого. Ребят направили в Западную Украину и в первые дни войны все они погибли. Петра призвали в октябре и направили в Читинскую область. Станция Хадабулаг. Тогда он очень жалел, что расстался с приятелями, которым предстоит служить эти два года вместе. Уже в армии, на границе с Монголией, жить пришлось в землянках. Регулярно – кроссы от 25 до 35 км с полной боевой выкладкой. В один из забегов баянист Иван Андреев установил мировой рекорд. Срочно позвонили в штаб:
- Что делать? У нас солдат мировой рекорд установил.
Приехало начальство, устроили проверку. В рюкзаке у наивного Андреева обнаружен овес. В части овса никогда не было. Зато овес был в машине 22 кавалерийской дивизии, квартировавшей рядом. Солдат признался в своей беззлобной хитрости.
Помимо физической подготовки в армии шли политзанятия, показывали современные фильмы «Броненосец Потемкин», «Чапаев» и другие. После просмотров проходили обсуждения кинокартин. Петр Еловацкий стал назначаться руководителем этой работы, позади у него были бурные обсуждения московских спектаклей с Валей, теперь уже его женой. Когда началась война, Еловацкого вызвали в штаб читинской части:
- Мы вам предлагаем пройти курсы младших лейтенантов.
Отказывать вы не вольны.
После пяти месяцев учебы его с группой других офицеров направляют в Главное управление кадров в Москву. По дороге в столицу генерал Индюшкин, воевавший еще в I-ую мировую, учит молодых офицеров игре в преферанс. Петр учится, но с нетерпением ждет остановки в Омске. Именно здесь сейчас вместе с эвакуированным московским 81-ым авиационным заводом находится его жена. На платформе поезд стоял 20 минут, ровно столько длилась их короткая встреча. Петр обещал вернуться с войны. В Москве Еловацкого направили на курсы противотанковой обороны.
- В течение месяца нас обучали методам стрельбы по
движущейся и неподвижной цели, - рассказывает П.П. Еловацкий, - рассказали об уязвимых местах немецких танков, объяснили, как правильно давать команды. Затем я был откомандирован в распоряжение 446 мото-стрелкового батальона на должность заместителя командующего противотанковой батареи. Некоторое время шло доформирование нашего корпуса, и в июне 1942 года я попал на фронт. Первый бой был в районе деревни Жирновка под Ливнами. Командир моей батареи Исайкин пошел в атаку вместе в пехотой, а меня оставил за главного при орудиях. Противотанковая оборона – это есть пушечная артиллерия. Впереди идет бой, Исайкин не возвращается, дальнейших команд нет, мне было приказано ждать, час, два час бездействия. Я посылаю двух солдат Усманова и Мехеева к линии боев, чтобы они узнали, в чем там дело. Они возвращаются, у одного прострелено бедро, у другого кисть. Говорят, что не дошли до передовой, и их ранило. В санчасти определили, что это был самострел. Люди побоялись приближаться к полю боя и ранили сами себя. Так же в том бою был ранен Исайкин. Я стал командиром батареи и взял бразды правления в свои руки. Под Жирновкой мы сожгли в тот день два танка.
В задачу командира противотанковой батареи входило руководство во время боя четырьмя пушками и военным составом при них. Задача не из легких. Расположить на местности орудия надо так, чтобы стрельба из них велась точно в цель, но при этом враг не мог обнаружить местонахожение орудий. Стрельба прямой наводкой дело опасное, враг видит источник огня и вмиг ведет по нему прицельную атаку. На войне чаще приходится стрелять из укрытия, а командир находится с пехотинцами, выслеживает врага и дает распоряжения и координаты. Советская пушка противотанковой обороны – лакомый кусочек для немецких бомбардировщиков.
- Я не боялся бомбежек, - вспоминает П.П. Еловацкий, -
методы противостояния им не так уж и сложны для освоения. Когда на тебя летит пикирующий самолет, то надо резко менять направление своего пути, машина так быстро повернуть не сможет. При ковровой атаке противника вой армады самолетов слышен за 30 км. Это четыре минуты времени. Мы успевали окапаться саперной лопаткой ниже уровня земли, все осколки пролетали мимо. Пыль после бомбежки укладывается, все встают и идут дальше. В моей батарее не было ни одного прямого попадания бомбы в человека.
Серьезную опасность представляли снайперы.
Однажды за один день в районе командного пункта немецкие стрелки уничтожили 20 офицеров. Петр Еловацкий тоже шел к командиру, когда рядом с ним чиркнула пуля. Он залег, снял шапку и поднял ее на палке над землей. Пуля пробила головной убор насквозь. Лежа, он снял с себя офицерскую портупею, встал и спокойно пошел дальше. Вскоре со всего командного состава сняли погоны. Это не мешало нашим офицерам умело руководить солдатами. Петр Павлович участвовал в боях до самого Берлина.
- В боевой обстановке, - вспоминает он, - главное – это не
растеряться, быстро сообразить, сориентироваться, что надо делать. Для меня, как для командира, главное было – не потерять в первом бою личный состав. Кто адаптировался к боевой ситуации, выжил, тот далеко пойдет. Первый бой – он трудный самый.
В германской столице пушки батареи Еловацкого уже не требовались, но сам он продолжил сражаться в составе штурмовой бригады.
- Мне очень понравилось стрелять из фауст-патрона, -
делится своими впечатлениями Петр Павлович, - идешь по Берлину, зачищаешь дома, бой шел за каждое здание, сомневаешься в чем-то, нацелил туда фауст-патрон, бабахнул и можешь смело входить в дом, теперь там точно чисто. Но за несколько дней до победы мне не повезло. Мы переходили двор, и из засады фауст-патроном стрельнули уже в меня. Ранило в голову, легкие, руки, ноги.
7 месяцев в госпитале. Зато остался жив. За всю войну батарея под командованием П.П. Еловацкого уничтожила в боях 17 фашистских танков, 20 пулеметов, 25 дотов, порядка 500 пехотинцев.
Тимофей БАЛЫКО