Житель г. Королева, поэт Юрий Галкин уместил мировую историю в 100 стихах. Год написания стихов от 1975 по сегодняшний день.  Сайт "Территория Фрязино" публикует его эпохальное творение.

- В этих произведениях  часть моей души.- рассказал нашему изданию Юрий Анатольевич.- Они,  так или иначе,  направлены на победу сил добра, над силами зла, где добро и зло, определяется мной как автором с позиции моего мировоззрения. Между тем, не претендуя на роль судьи, из-за своих политических убеждений. К историческим личностям стараюсь подходить объективно, с позиции их самих...

Оглавление:

Античная история.

1. Лилит.

2. Разлив Нила.

3.Гордиев узел  334г. до Н.Э.                 

4.Македонский у Гавгамел  331г. до Н.Э.

5.За Стиксом.                       

6.Искуситель.                            

7.Поэты.

8.Канны  216г. до Н.Э.                       

9.Ганнибал Барка  216г. до Н.Э.       

10.Падение Карфагена  146г. до Н.Э

11. Гладиатор  73г. до Н.Э.            

12. Спартак  73г. до Н.Э.                                          

13. Юлий Цезарь  44г. до Н.Э.                      

14.Вознесение.

15. Исчезнувшему народу 215г.

16.Вторжение  395г.                                            

17.Варяги  880г.

18.Крестовые походы 1095г

19.Небесное воинство  1098г.                             

20.Ричард «Львиное сердце»  1189г.                 

21.Второе Пришествие   Антихриста.                                             

Языческая Киевская Русь.

1.Ода.                                                                          

2.Отшельник  862г.                                              

3.«Пойти по рукам».     

4.Вещий Олег   907г.                                             

5.Ольга  945г.

6.Гроза над Русью  964г.                                     

7.На Каганат  964г.

8.Русь языческая  987г.                                       

Русь удельная Христианская.

1.Кожемяка  992г.                                                 

2.Удельный князь  992г.                                       

3.Рязань косопузая  1096г.                                

4.Рождение былин  1096г.                                 

5.Удельная Русь  1152г.                                      

6.Юрий Долгорукий   1155г.                              

7.Поход Святослава Киевского  1185г.

8.Поход князя Игоря  1185г.                              

9.Битва на Калке  31мая 1223г.

10.Ушкуйники  1230г.                                             

11.К последнему морю  1237г.                             

12.Евпатий Коловрат  1238г.                                 

13.Батый  1239г.                                                      

14.Ледовое побоище  5апреля 1242г.

15.Мой род воинственных славян  1242г.

16..Калуга  1371г.                                                       

Московская Русь.

1.Дмитрий Донской  1378г.                                 

2.Куликовская битва  8сентября 1380г.           

3.Тохтамыш  1382г.

4.Тамерлан в 1389г.

5.Тамерлан у Ельца  1395г.                                 

6.Бремя власти  1554г.

7.Царская опала  1565г.                                       

8.Река Ворья  1565г.                                            

9.Иоан Грозный  1568г.                                         

10.Ермак  1581г.                                                      

11.Смутное время  1593г. - 1613г.

12.Иван Сусанин  1613г

Российская Империя.

1.Приграничье  1660г.

2.Степан Разин  1670г.                                          

3.Степь  1670г.

4.Нарва   9августа 1704г.

5.Северная война 27 июня  1709г.                   

6.Екатерине Великой  1762г.

7.Емельян Пугачёв  1773г.                                   

8.А.В. Суворову  1778г.

9.На Кавказе  1811г.

10.1812 год.                                                               

11.Бородинская Битва 26 августа  1812г.         

12.Малоярославец  1812г.

13.Наполеону Бонапарту  1812г.

14.Хаджи-Мурат  1851г.

15.Имам Шамиль  25 августа 1859г.                   

16.Трагедия Пёхов   1860г.                                  

17.Варяг  27 января 1904г.                                        

18.Порт-Артур  1904г.                                            

19.Цусима  14 мая 1905г.                      

20.Зелимхан Гашмазукаев  1913г.

21.Кавказ  1914г.                                                       

22.Русские не сдаются 6 августа  1915г.           

23.Бессменный часовой  1916г.

24.Брусиловский прорыв  1916г.

Революционная Россия.

1. Революция  1917г.

2.Казацкая вольница  1918г.                             

3. Дроздовцы  1919г.                                                                                   

4.Народ – Воин 1919г.

5.Гегемон  1919г.

6.Казацкая песня на мотив Разлука.

7.Мария Бочкарёва  1920г.

8.Нестор Махно  1921г.                                       

Отечественная война.

1.Финская  1939г.

2.1941г.                                                                   

3.Рождение гвардии  1941г.                              

4.Оборона Тулы  1941г.

5.Зоя Космодемьянская   29ноября 1941г.

6.Вторая ударная «Власовцы»  1942г.

7.Сталинградская битва 1942г.-1943г.

8.Александр Матросов  27февраля 1943г.

9.На Курской дуге  1943г.

10.На войне как на войне 1943г.

11.На отдых  1943г.

Современное время.

1.С.П.Королёв  1966г.                                             

2.Шестая рота Псковского десанта  2000г.

                                                                

Античная история.

 

1.Лилит.

Эдемский сад от неги тает,

В нём телом нежится Адам,

Зарёю грёз рассвет светает,

Встречая Солнце по утрам.

 

Адам лучист, и близок к Богу,

Живёт в Раю из века в век,

Прильнувши к вечному порогу,

Наш самый первый человек.

 

Все целы рёбра у Адама*,       *Из ребра создаст Бог Еву.

И с ним прекрасная Лилит,

Как есть изысканная дама, -

Тут Дьявол сам не устоит.

 

Ещё ни в чём не окоянна,

Свята в сказаниях она,

И мужем собственным желанна,

И небом с ним обручена.

 

Но где-то демон одинокий,

Тоскует ночи напролёт,

Чернеет ад у ног глубокий,

И против Ягве* восстаёт.                      *Бог.

 

На свете нету хуже места,

Угли, пожарище, огонь, -

Бунтует вечная невеста,

И тянет к демону ладонь.

 

«Сбегу от мужа, - кров оставлю,

По ранней утренней росе,

И точку твёрдую поставлю,

Беря реванш за годы все!»

 

Её душа к любви порочна,

Она в аду одной ногой,

 Ей муж судья, но брак побочный,

И « в жизнь» идти своей тропой.

 

«Мне дьявол волю позволяет,

Под мужем ниц, а здесь над ним,

И пусть их род зловещий знает, -

Мне вольно с дьяволом одним!»

 

«Шумеры* похотью растленны,               * Древний народ палестины.

Смысл в воздержании постом?  -

Пусть будут искры их мгновенны,

На пашне в семени пустом!»

 

 «Я похищаю их младенцев,

Их прячут люди от Лилит,

Мне ночью семя - изверженцев,

Срыгнуть  проклятие велит!»

 

«Я насылаю им невзгоды» -

«Прочтите: книгу Бытия»,

Мне блажь,  - им боль, - «В мученьях роды».

Всем кто не чествует меня!»

 

«А я в пороке сладострастна, -

Такая похоти цена,

«С тобой Адам» - теперь я властна!»

«И в это дело влюблена».

 

«Мой поцелуй любовь разлюбит»,

«Слеза всё сердце разорвёт»,

«Кто был со мной, - себя загубит,

И  Аду душу продаёт!»……

2.Разлив Нила

*Бахус коварный туманит сознанье,           *Бог виноделия.
Веселье и радость мирянину с ним,
По поводу сева в Египте гулянье,
Пьют гости и слуги, и сам Властелин.

Наложницы, нимфы, и жёны в угаре,
Жрецы «опились с возлиянием сил»,
Поэт и философ погрязли в бокале,
И плещет волною встревоженный Нил.

Жуков *Скарабеев  жрецы  лабиринта,           *святой жук.
Уже не обходят в зыбучих песках,
И тащат для похоти простолюдинку,
В хмелю перед Сетом не ведая страх.

До одури трубы ревут под фанфары,
Им в золоте вторит обученный слон,
От блеска дворца, до убогой хибары,
Гуляет ремесленник, и фараон.

Но вот горизонт гасит тень пирамиды,
В оранжевом блеске сгорает закат,
И Сфинкс молчаливый над бренностью мира,
Вонзает в пространство не видящий взгляд...   

 

 3.Гордиев узел 334г. до н.э.

Разрублен на части запутанный узел,
Поход азиатский ещё впереди,
До края Земли, кто всё бросить не струсил,
Великое войско на марше в пути.

Не лёгкая жизнь, не простая задача,
Неведомый путь,- западни на пути,
Когда колесница до края доскачет?
И близко и долго до солнца идти.

Земля оборвется, где край океана,
Затем изогнётся кривая дуга,
А там пустота и далёкие страны,
Где мы Македонцы настигнем врага.

То степи, то джунгли, мой друг Аристотель,
Разгадка в загадке тройного узла,
По горным хребтам я как птица в полёте,
Бессмертная слава мой шлём и рога.

Чело преклонил я к стопам Геркулеса,
Я видел богов, и лохматых людей,
Мой трон подпирал царь Великого леса,
Раджи гарцевали за место коней.

Я всех в этой жизни могу уничтожить,
Фаланга раздавит любого врага,
Я богу сродни, - сам я бог, ну и что же?
До края вселенной всего два шага.

Моё преткновение,- разрубленный  узел,
Не вышло мне всею Вселенной владеть,
Поход завершился, - итог очень грустен,
От собственных воев обиду стерпеть.

Я буду известен как царь Македонский,
Бессмертье споют в мою славу века,
Я Персию с Индией под ноги бросил,
Я звёзды рукою кидал в облака.

Я создал в походе свою сверхдержаву,
Меня пеленало седло и трава,
Мне ближние слуги травили отраву,-
Да смерть не убийца, где слава жива...   

 

4.Македонский у Гавгамел 331г. до н.э.

В пыли колесницы, персидское войско,
Сам Дарий на троне в походном шатре,
Судьбой роковой, под несчастной десницей,
Занялся восход на кровавой заре.

То волком завоет, то девой заплачет,
Песчаный простор на остатки шатра,
Озноб проберет, словно холод собачий,
Скопленье людей, в страхе ждущих утра.

В приделы Евфрата вошёл Александр,
Под ним Буцефал, переживший века,
И грозная твердь,- македонцев фаланга,
Погибель востока,- Дорийца рука.

Ломается сила персидского войска,
На оде "Искандера" шлём и рога,
А Дарию бегство осталось, и только,
Безжалостный грек топчет кости врага.

Разгром,- брошен трон на алтарь провиденья,
В хаосе рутинном на одре страна,-
И двадцать веков как печать невезенья,
От пика расцвета отбросит она.

 

5.За Стиксом.

Царство Аида,- загробная эра,
В Тартаре лают и рыщут химеры,
В огненном Стиксе паром без моста,
И Мефистофель от рог до хвоста,

Гроб мертвеца бог Танат открывает,
Мёртвый по мёртвому горько рыдает,
Маяться вечно в кромешном огне,
Новый страдалец  явился к родне.

Царство покойников.  Хроника жизни.
Хаос религий, - приют в атеизме.
Вечное в вечном? -  на бренность Земли!?
"Как сопоставить на круги свои"?

Ни обитованна наша  планета,
Рвётся душа, рвётся сердце поэта,
До исступления приступ хандры,
Даже при жизни все в Тартаре мы…

6.Искуситель.

 

В любви фатальной утопая,
Порывом дерзким ослеплён,
Эдип проклятия, глотая,
Тщеславным чувством упоён.

 

Глаза горят в безумной страсти,
На ложе ревности она,
Огонь пылает сладострастья,
Душа изменою полна.

Лукавый, мастер искушенья,
На ухо шепчет злую суть:
"Убей ты мужа  без сомненья, -
И обладай ей (в добрый путь)".

«Ему осталось жить немножко,
А вам  до смерти много лет,
Вас всех в Аид ведёт дорожка,
Тропой проторенной во след».

"В ужасной славе Прометея,
Ты обретёшь земной покой,
Дерзай смелей, и поскорее,
А после в пекло головой!"

"Узнаешь Стикс,- и вопли ада,
Но с нею будешь на земле,
В той жизни жён уже не надо,
Здесь будет спутница тебе".

"Бери кинжал, бери отраву,
Ведь мы с тобой в одной узде,
Не трусь глупец! Тебе  награда,
С ней будет похотью везде!"

Лежит супруг на смертном одре,
Она же делит ложе с ним,
Рогатый млел в козлиной морде,
Над новым пастырем своим.

Но шепчет снова искуситель:
"Твоя жена тебе же мать,
Отцеубийца и мучитель,
Тебя так будут величать".

 

Эдип вскочил, с ночной грозою,
Отец привиделся во сне,
За Олимпийскою горою,
Зевс восседает на коне.

Двенадцать подвигов Геракла,
Медею пестует Танат,
А здесь в безумии спектакля,
Актёр в развязке виноват.

Медея-мать детоубийца,
По локти в собственной крови,
На погребальной колеснице,
Глаза слезой заволокли.

 

Лукавый, в мифе про Геракла,
Тринадцать чёртово число,
Трёх сыновей верни обратно,
И ум в отцовское чело.

Третейский суд, и наказанье:
«О мой учитель Люцифер,
Презрел я матери ласканья,
И головою поседел».

"Тебе в заклад я отдал душу,
Я не хромаю, но с клюкой,
Слепец, слепец всё лезет в уши,
Сирены вой за упокой".

"Глаза за душу Люциферу".
Промолвил дьявол без стыда,
«Ты похоть,- страстную мегеру,
Тащи за волосы сюда»!

"На этом свете сгинь во мраке,
Смиренно с участью такой,
Как кость для бешеной собаки
Ты будешь квита с сатаной".

"За миг до самоослепленья,
Ясней пойми, что мир иной,
Ты слепо жил имея зренье,
Якшаясь с матерью-женой.

«Смотри Эдип, какая прелесть,
Как на траве лежит роса,
Как на заре цветы прогрелись!
Довольно! - выше небеса»...

"Кромешный мрак как дно могилы,
Тебя поглотит темнотой", -
"Стой Люцифер",- и заискрили,
Глаза глазницею пустой...

 

7.Поэты.

В оранжевых бликах столпы Вавилона,
В висячих садах наливной виноград,
Начало, начал, человечества лоно,
Родит междуречье Тигр и Евфрат.

Древнейший расцвет,- золотая корона,
Библейским писанием взошла благодать,
Адама и Еву в сказанье мудрёном,
Сумел нам античный поэт передать.

 

Он первый творец при рождении мира,
Он демон в Аиде, он чувством живёт,
Окрасит сюжет, даст потомкам кумира,
Запретную грань между строк перейдёт.

Он Бога порочит крылами Икара,
Эдем зарисует писатель-фантаст,
Толпу вдохновит поэтичностью дара,
Для мира всего Одиссею создаст.

Все мифы и грёзы в дебатах учёных,
В мытарствах поэзии жизнь обрели,
Как первопроходцами в кущах зелёных,
Тропинку пробили к истокам Земли.

 

 

8.Канны 216г. до Н.Э.

 

При Каннах толпятся в пыли легионы,
Встают колесницы и копья трещат,
Вот здесь Ганниал будет славой рождённый,
Мечами бессмертными верных солдат.

"В мешке" увязает центр римской пехоты,
В рядах новобранцев нет старых *гастат,                                     *Тяжёлая пехота.
Лишь стойкие в битвах по фронту *когорты,                                *Воинское подразделение.   
Войска африканцев отбросят назад.

Они наступают,о щит бьют *пилумы,                                         *Копьё.
*Регул "на коне" остаётся один,                                                   *Командующий.Рим
Но давят их с флангов фалангами *пуны,                                  *Карфогеняне.
*Оранто отрезан от центра **Гемин.                                          *Река.**Командующий.Рим

Регул бросил взгляд "на остатки"*Варрона,                              *Главнокомандующий Рим.
"За мной *манипулы,прорвёмся назад,                                     *Воинское подразделение.
Но пал на песок,на куски расчленённый,
В безумном неистовстве *кельтских солдат.                            *Союзники Карфагена.

Смыкаются с тыла войска *Гасдрубала,                                    *Командир конницы.Карфаген.
С поверженной конницей падает *Руф,                                    *Командир конницы.Рим.
На небе сверкает звезда Ганнибала,
У римского воинства сломленный дух.

Оружие бросили в панике *квесты,                                             *Лёгкая пехота.
Такого разгрома не видывал Рим,
Не будет для Рима трагичнее места,
Все в мире узнают, что он победим.

9.Ганнибал Барка 216г. до н.э.

Обвал за обвалом, и снова обвал,
В заснеженных Альпах идёт Ганнибал,
Под самой вершиной могучих хребтов,
Сыны Карфагена и гнёзда орлов.

 

Слоны и верблюды, рабы чередой,
В строю сорок тысяч тропой боевой,
И белого марева утренний дым,
Плывёт по равнинам седых Апеннин.

Над пунами Канн ореол золотой,
В веках не померкнет ярчайшей звездой,
К ним слава взошла с недоступных вершин,
А войско ползёт неуклонно на Рим...

 

10.Падение Карфагена 146г. до н.э.

Дорога мощёная крупным базальтом,
В ночи чуть заметен большой Пантеон,
Триера у берега плещет бизаньтом,
На пирсе носильщик и центурион.

Цвет римского войска садится в галеры,
В последней войне сломлен враг-Карфаген,
"Мы город разрушим,- разрушим их стены,
А тех, кто останется в рабство и плен".

"Мы высадим войско в пустыне Алжира,
Дадим гладиаторов в свой Колизей,
Мы только одни властелинами Мира,
Останемся в мире господства людей".

"Пусть в нашем сенате шумят демократы,
"Со старшим Катоном" народу сытней,
Подвластны диктатору наши солдаты",-
Так думали слуги, слезая с коней.

У стен римский лагерь, в когортах пехота,
Осадные башни над городом в ряд,
Щелчковый  удар, жар горшка камнемёта,
В пожаре остатки построек дымят.

Тяжёлые камни ворота срывают,
Тараном с востока пробита дыра,
И боги уже Карфаген покидают,
Рим в штурме последнем застыл до утра.

Как кровные братья прощаются *пуны,                           *Прозвище карфагенян.
Рыданье и плач душат ночь напролёт,
Грабёж осаждённых на тризне безумной,
Протектору консул на откуп даёт.

Под город подвозят обозы с щитами,
Сегодня в почёте не Бахус, а Марс,
Встают легионы под гордое знамя,
Впадая в глубокий волнующий транс.

С рассветом к пролому "ползёт черепаха",
Пролом защищает лишь горстка людей,
Сковал Карфаген дух смертельного страха,
Захватчики рвутся на стены быстрей.

Стихийно и вяло врага отражают,
Мечи не кровавят легенды сыны,
В панической бойне их всех вырезают,-
Младенцев и женщин совсем без вины.

Пируют в походном шатре *Сципиона,                           *Римский полководец.
Из Рима приказ, никого не щадить,
И город окутанный возгласом стона,
До мелкой монеты в конец разорить.

И вечность коснулась руин Карфагена,
Так вспомни, как предан тобой Ганнибал!
Как против него низко пала измена,
С ним был ты охотник, без - жертвою стал.

11.Гладиатор 73г. до н.э.

Весь Рим стотысячной толпой,
Пришел смотреть на страшный бой,
С трибун высоких поболеть,
И разыграв на деньги смерть,
В азартном зрелище пари,
На льва поставили они.

В экстаз вошел амфитеатр,
Внизу фракиец-гладиатор,
Коротким греческим мечом,
Дерётся с разъярённым львом.

На сцене кровью истекая,
От ран чудовищных страдая,
Под шум любителей страстей,
Невольник гибнет средь людей,
Забавы ради умирая,
С тоскою в сердце, вспоминая,
Просторы родины своей,-
Жену, и маленьких детей.

И перед смертью понимает,
Что бой последний отнимает,
Мечту заветную друзей,
Бежать с Капуйских лагерей.

Экстаз, ревёт амфитеатр,
Упал на землю гладиатор,
И восхищённый Рим кричит,
И в труп растерзанный летит,
Как знак признательной любви,
И тонет в пролитой крови,
С трибуны брошенный цветок,
И тонкий женский голосок,
О чём-то нежно лепетал,
И до арены долетал,
Призыв римлянки молодой,
Чтоб повторился страшный бой.

Арену слуги убирают,
Песочком свежим обновляют,
Подранка льва с трудом в вольер,
Копьём загнал легионер,
Рабы печально унесли,
Фракийца мёртвого с земли,
А Рим с трибуны ликовал,
Им труп надежду оправдал! 

 

12.Спартак 73г. до н.э.

Сто когорт, центурионы,
Консул грозный на коне.
Римской славы легионы,
Под знамёнами и где..?
Семь холмов, там Вечный город,
Райский свой раскинул сад,
На него сквозь гнев и голод,
Сокрушить "страну телят,"         "страна телят" с  древнегреческого, Италия.
Богатырь пришёл с рабами,
Не Лукулл, не Митридат,
Не обласканный богами,
Не познавший рай и ад.

Мед-фракиец, гладиатор,
С войском к Риму подошёл,-
Твой сенат амфитеатр,
В прок восстанию пошёл.

Тоже войско, те ж когорты,
В легионы сведены,
Дух и меч восставших твёрдый,
Для ведения войны.

Враг опасный, враг ужасный,
Не с границ пришёл на Рим,
Изнутри народ несчастный,

Слал господству Апеннин,
Дерзкий вызов, сокрушая,
Мощь тирана изнутри,
Громкой славой затмевает,
"Варвар" римские полки.

За свободу угнетённых,
Бей Лентула -  подан знак,                                                      Лентул-консул.
Ломит, ломит легионы,
Славный грек, герой Спартак. 

 

13.Юлий Цезарь. 44г. до н.э.

Божественным знаком падучей болезни,

Отмечено с  детства святое чело,

Исчезли тела, но дела не исчезли,

И с пятнами Солнца, на сердце светло.

 

Шагнуть, не боясь за предел Рубикона,

Примерить на темя лавровый венок,

В себе воплотить духи и совесть закона,

Империю бросить у собственных ног.

 

Раздвинуть границы античного мира,

И варваров дружбой в союз единить,

И не было в Риме другого кумира,

Который так ярко жизнь смог - бы прожить.

 

Твой дух был богаче, чем золото Креза,

Но полз по стране демократии спрут,

Исчезнул сенат, окись съела железо,

Какое по ручку воткнул в сердце Брут.

 

 Являлись на свет короли и бароны,

Эпоха рождалась под символ с крестом,

Но свет излучают твои легионы,

А  мрак поглощает Европу потом.

 

14.Вознесение

Небесной печатью отмечен Варавва,
Над миром взорвавшись, потухла звезда,
Голгофа налево, а слава направо,
Такая история будет всегда.

 

Жрецы отреклись от служения Марсу,
Затёрся в толпе безымянный Аспид,
Причетник уходит в иллюзию транса,
Апостолы плачут, и мира горит.

Из туч грозовых появилась икона,
Сверкает короной над ней ореол,
Вокруг тишина, ни единого стона,
Лишь молния искрами сыплет на пол.

Виденье явилось, и в дымке пропало,
На Землю спустилась Его благодать,-
Разбитую плоть Божество покидало,
Чтоб Господом истинным к страждущим стать.

 

Исчезнувшему народу 215г.

 

 

В далёкие дни *Каракаллы,        *Здесь прозвище римского императора.
На службе шестой легион,
За дерзость сенату расправу,
Устроил в провинции он.

Мечём и кнутом усмирённый,
Великий и древний народ,
В который уж раз посрамлённый,
В пучине житейских невзгод.

От Мемфиса к Александрии,
Проделал страдальческий путь,
В пустыне из ила и пыли,
Свободой никак не вздохнуть.

О славный и мудрый Египет,
Загадка во все времена,
Твой блеск фараонами выпит,
Врагами разбита казна.

Культуру, и ту растащили,
Труды вековые сожгли,
Ведущий народ истребили,
И злобу унять не смогли.

 

15.Вторжение 395г.

 

Гудит табунами земля за Уралом,
Несмазанной осью повозка скрипит,
Орда всё сметает, похлещи Вандала*,                         *Германцы разорившие Рим.
И ночью и днём эта Гидра не спит.

Кочевья идут тьмой несметной к закату,
Им грязная шкура за место брони,
И нету надежды латинским солдатам,
Заставить врага за предел отойти.

Построив стеной три своих легиона,
В Великой империи пробил набат,
С восходом Трояна, с закатом Нерона,
Растерянный снова народный сенат.

Бурлит и горит левый берег Дуная,
Под лютню танцует «придворный шаман»,
Вокруг «атмосфера» царит колдовская,-
Их ждут разграбления развитых стран.

Обыденность смерти рода закаляет,
Кузнец бьёт подкову к копыту на клин,
Над нивой возделанной кружится стая,
А дальше дороги, ведущие в Рим.

Вот выскочил всадник из ближней лагуны,
Коня развернул и умчался с рывка,
Легат* впереди,- надвигаются Гунны**,                                       *Командир легиона.   
Бьёт дрожь боевая по телу слегка.                                                **Кочевники центрально Азии.

"Не дрогнем, римляне, и встретим их стойко,
За нами империи звёздной полки!"
Но мутит сомненье: «Откуда их столько?
А наши сейчас как всегда далеки».

 

Всё гуще толпа,- войск своих не считая,
В огромном количестве лезут они,
Все три легиона назад отступая,
Сомкнулись щитами защитной брони.

И клич огласил до границ Ойкумену,
На римлян несут свою смерть табуны,
Таща за собой изувеченных пленных,
Арканы за лошадью малой длины.

Топор зазвенит и прорубит кольчугу,
Трещит и ломается древко копья,
И мечутся кони галопом с испугу,
Лишь строй «ощетинясь» спасает себя.

Один к десяти гунны смерть принимают,
Народ полудикий с свирепым лицом,
Но медленно, медленно вспять отступают,
И встали "в каре*" легионы бойцов...                     *отражение атаки со всех сторон (окружение)
                                                    

И бой затихал, и опять разгорался,
И то что осталось, вёл в горы легат,
Но гидрою враг по земле расползался,
Неся разрушенья, насилья и смрад.

Те первые дальше давно ускакали,
За ними их жёны и личный обоз,
Идущие следом римлян добивали,
И мчались на запад в иллюзии грёз.

И в пыль обратилась античность культуры,
На спелых полях топчут хлеб табуны,
Воняют на всадниках потные шкуры,
И рыщут разбойники в недрах страны.

Усталое Солнце клонилось к закату,
Над Римом летят не спеша журавли,
И нету той силы, вернуть их к возврату,
И клин исчезает в безбрежной дали…

 

16.Варяги 880г.

Суровый пейзаж, берег серый, холодный,

Несёт бурной пеной морскую волну,

Посёлок рыбацкий с дружиной свободной,

У капища жрец заклинал на войну.

 

По тучам промчался «Летучий Голландец»,

На мачтах неся суеверия страх,

В порывах дождя мрачной смерти посланец,

Наполненный ветром в своих парусах.

 

Увидев его, хвост поджала собака,

Из стойла рванулась, бодаясь, коза,

За угол скользнула спина вурдалака,

И в рунах сверкнула, ударив гроза.

 

«На вёслах уходим в Варяжское море,

Послушаем братья наказ ведуна,

И снова пойдём на «Янтарное взморье»,

Где в паханых землях лежит пелена».

 

«Нас  там называют морские пираты,

И мы словно бесы в их сказках с хвостом,

Наполним весь трюм в этом крае богатом,

Тогда нос драккары назад повернём».

 

«Визжит,  вдалеке убегая  «Любава»,

Прекрасная лебедь на босых ногах,

Кому-то достанется эта забава,

С запёкшейся кровью на сильных руках».

 

«Нас море сроднило, мы Тора бродяги,

Мы Одена дети от каменных скал»,-

К родным берегам возвращались варяги,

С разбойничьей песней под звонкий бокал.

 

 

17.Крестовый поход 1095г.

Фернагий попал в полынью Иордана,
Сквозь воду прорвался подземный огонь,
Христа кровоточит смертельная рана,
Грааль на копье,- нестерпимая боль.

Сукно плащаницы, в нём тело распято, 
И светит закатом над ним ореол,
Простить преступление Понтий Пилата,
И с ним опозоренный римский орёл.

В слезах непорочная Дева Мария,
Земля разорвалась вокруг на куски,
Великая смерть разум всех озарила,
Сквозь ложь и предательство к вере пришли:

С утра пилигримы толпятся у Клуни,
Где римский епископ за веру стоит,-
"Пусть каждого бог крестоносца возлюбит,
И в рай вознесется, кто будет убит".

Сошло с облаков к ним Святое распятье,
В бой Питер Пустынник людей вдохновит,
Сильней и сильней над купелью проклятье,
Церквей православных на убыль зенит.

Фернагий плюёт на волну Иордана,
Устав обмелела святая река,
Песком аравийским несёт неустанно,
К подземным истокам его родника.

Бог ждёт избавленья пленённого сына,
Паломники рвут на себе волоса,

Нечистое место сама Палестина,
Кровавая здесь выпадает роса.

Из мёртвых восстань и прославь тамплиеров,
Поверженный тьмою святой Иерусалим,
Доспехи железа, с накидкою белой,
Грехов отпущение "вечно живым".

 

В руинах окрестность, и вражья Никея,
Душа крестоносца и вера чиста,
Отважные рыцари "в логове зверя",
Вершат правосудье во имя Христа.

И бог воссиял над храмовником Тира,
"И ястребы бьют в небесах голубей",
И самая лучшая в мире дружина,
Передний форпост на защите церквей.

 

18.Небесное воинство 1098г.

 

Реальное событие. Осада Антиохии турками 28 июня 1098г.

Боэмунд распахнул крестоносцам ворота,
Святое копьё древком в руку легло,
На этом копье кровь Христа позолотой,
Волшебная сила вступила в него.

Голодный экстаз затуманил сознанье,
Реальность прозрачной становится в транс,
Над войском послышалось Бога дыханье,
И ужас пронзил сарацин в этот час.

С холмов мертвецы мусульман окружают,
Архангелы с Франками, и впереди,
Небесное воинство путь расчищает,
И нет Антиохской вокруг западни.

В реальной истории,- вот чудо света,
Враги многочисленней в несколько раз,
Бежали без боя,- вот муза поэта,
И вам достоверный про Бога рассказ...

 

 

19.Ричард Львиное сердце 1189г.

Пронзительный свист Робин-Гуда,
Эскорт проскакал на конях,
И Шервудский лес и повсюду,
Стрелки вдоль тропинки в ветвях.

В лесу легендарный разбойник,
А дальше за насыпью храм,
Над ним на верёвке покойник,
Висит в назиданье ворам.

За рвом возвышается замок,
И серое утро с дождём,
И стража глядит спозаранок,
На герб королевских знамён.

Палач,- бог заплечного дела,
К утру бросил кости ломать,
С ним в пытке достигнул предела,
Умом помутневшая тать.

На фоне обширного луга,
Заброшенный флигель стоит,
У стога карета и слуги,
Собака овин сторожит.

На башне расселись вороны,
Надета на кол голова,
У Рычарда суд и корона,
И страшная в мире молва...

 

 

20.Второе Пришествие Антихриста.

Разверзлась земля,- гроб в могилу спустился,
На стыке двух жизней присыпан землёй,
Усопший смердит, и почти разложился,
Но в сорок дней дух обретает покой.

А дальше уйдёт тень в загробное царство,
Душа отлетит далеко, далеко,
Но прежде в той жизни начнутся мытарства,
Где сквозь искушенья пройти нелегко.

"Второе пришествие"- ангелы рая,
Борьба вековая со злом сатаны,
Безгрешная землю душа покидает,
А грешная падает в тартар,- увы.

 

У первых апостол, и ангелы гости,
Обласкан на одре, и раем согрет,
Других сатана соберёт на погосте,
И в дёгте варить будет тысячи лет.

Нетленные души у Бога как дети,
Нам звёздами светят и меркнут от бед,
А грешники тут под землёй,- на планете,-
Где дьяволы правят, и счастья где нет.

 

                                                             Языческая Киевская Русь.

1.Ода

Не ради славы пишем Оду,
Не ради красного словца,
Сей дух,- Величие народа,
Где нет логичного конца.

На Русь из Рая смотрит Невский,
Жуковский, Пушкин за страной,
И Ломоносов всюду первый,
Гагарин, с ним Береговой.

Курчатов там, и Менделеев,
Кулибин, Жуков, Королёв.
Суворов, Лермонтов, Есенин,
И Циолковский, и Попов.

А всех назвать не хватит силы,
Не хватит рифмы и строки,
Но в нас они,- в потомках живы,
Дела их славой Велики.

Все дети русского народа,
И Пересвет,  и Коловрот,
В честь их на площади кремлёвской,
Проходит праздничный парад.

И все они страна большая,
Ни отделимая от вас,-
А Русь,  судьбинушка лихая,
Переживёт и в этот раз.

2.Отшельник 862г.

В античное время седой старины,
Среди первозданной глухой красоты,
Лесов непорочных, и девственных грёзы,
Сказаньем прекрасны, в них древние Росы,
Приют отыскали в борьбе вековой,
Свирепых соседей нарушив покой.

Порой, совершая лихие набеги,
Терзали добычу как вепря медведи,
То сами тонули нежданной порой,
От мести жестокой в крови роковой.

Там древние старцы с богами дружили,
В медвежьих берлогах им правдой служили,-
Болот непролазных гниющая топь,
Ласкала страдальцам измученным плоть.

 

Где в чаще дубы небосвод подпирали,
Отшельники высший покой обретали,
Молясь Перуну и язычным богам,
Подобны душой грозовым облакам.

К ним боги приходят сквозь грёзы ночные,
Хранят их обитель медведи лесные,
Язык их таит ясновидящий рок,-
Тяжёл и опасен могучий Восток.

Тщедушный старик щепы в пламя бросает,
Трава-говорунья быль ядом вещает,
Чадит конопля сладковатым дымком,
И божий избранник душой отрешён.

Вся сущность в пространстве мелькнёт и растает,
Века как река перед ним протекают,

Он видит державный расцвет и конец,
Судьбы предсказатель, учёный чернец.

 

3. «Пойти по рукам».

 

Ладья погребальная в заводе Вори,
Присутствует более сотни родов,
В языческом крае огромное горе,
Валежник дымит ритуальных костров.

Медведь  заломил сына знатного князя,
Все небо дождливое плача скорбит,
Над хмурым востоком заря занялася,
Красотка невинная сердцем дрожит.

Распущены косы, с глазами Весталки,
Босыми ногами по гридней рукам, -
Волхвы, истуканы, вороны и галки,
Подняли истошный пугающий гам.

Сцепленные руки, как тропка живая,
В ладье с мертвым князем ее эшафот,
В бесстыдстве язычества доля лихая,
Женой опороченной дева умрет....

 

4.Вещий Олег 907г.

 

Резная ладья с выносными щитами,
У берега шумно толпится народ,
Языческий город,- гора с теремами,
Кудесник пророчит судьбу наперёд.

 

По кругу канава, и тёс частокола,
В лагуне у речки прохладный туман,
У дуба-гиганта начальная школа,
Пеньки для мальчишек, и бог-истукан.

В седле золочёном красуется Игорь,
По сходням ведут боевого коня,
Крестьянин застыл в отдаленье с мотыгой,
Дружину в поход провожает родня.

Собрался Олег до "столпов Геркулеса",
Как внук Святослав с громкой фразой "на Вы",
Кому "живота", а кому-то железа,
Чтоб каждый согнулся у ног до травы.

Водой и по суше, вдоль берега войском,
Гоня печенега за дальний предел,
Царьграду грозить, было верхом геройства,
Никто даже думать, об этом не смел.

Минули пороги, Днепр вынес их в море,
Которое Русским потом назовут,
Страшись император, дерзить нашим горе,
И город разграбят, и сёла пожгут.

Кишат берега злых людей племенами,
Столпы Геркулеса видны из воды,

Хоругвь боевую, у стен расправляя,
Построились Росы в прямые ряды.

Пронзённая страхом гудит Византия,
Со стен целый город на войско смотрел,
И чувствует город, - вот грозная сила,
И с каменным сердцем в осаду засел.

Воители лагерь вокруг разбивают,
На море и суше блокадный заслон,
В ристалищах росы свой дух закаляют,-
Смотри император, как Киев силён.

*Лев - царь и философ, сел в трон Константина,                                   *Лев Философ-Император.
Совет многословен, и сдаться готов:
«Раздавит ведь нас боевая машина»:
«Направим - ко  к варварам наших послов».

"Доспех уникальный пожертвуем Князю",
Одарим казной воевод и солдат,
Чтоб только убрался варяг восвояси,
И с глаз - бы увёл за собою "сармат".

Олег грозным взглядом посланцев обводит,
Всё думает думу, и долго молчит:
"Такие обычаи в нашем народе,

К вратам побеждённых навешивать щит".   

Послы закивали приветливо князю,
И вон из шатра удалились ползком,
И летопись впишет славянскою вязью,
О подвиге прошлом, в столетье былом.

А где же Олег? - Он в потомках не сгинул,
Он Вещим останется вечно для нас,
Он твёрдой рукой дал наследие сыну,
Святой жрец-воитель,- творец в добрый час.

 

 

5.Ольга 945г.

 

Суть увидеть в прошлом сложно,
Но представить, то возможно,
В ярких красках описать,
Многочисленную рать.

Меч, сияние кольчуги,
Шлём, и золото подпруги.
Сбрую, витязя, седло,
Стремя, стрелы и копьё.

Ворон крикнет, - сердцу горько,
На коне по полю Ольга,
С сильным Киевским полком,
Устремилась за врагом.

Ольга в гневе к Дону мчится,
Вновь нарушена граница,-
Сёла, русские горят,
Вторгся вражеский отряд.

Враг с полоном отступает,
Встречи с войском избегает,
И стремится к югу он,
Пересечь границу-Дон.

Но отрезана граница,
По дороге пыль клубится,
Мчатся русские полки,
К переправе у реки.

Спешно враг полон, бросает,
Берег русский покидает,
Поздно, он со всех сторон,
Сильной ратью окружён.

Кто бежит, кто в плен сдаётся,
Кто отчаянно дерётся,
Кто калечен, кто сражён,
Кто в доспехе лезет в Дон.

Убегавших догоняют,
Палашами истребляют,
Но, а если кто упал,
В рабство русское попал.

Пленных в кучу загоняют,
Сильно ранен,- добивают,
Остальных в цепях толпой,
Поведёт на Русь конвой.

В целом так оно и было,
Беспощадно,  но закрыла,
Русь границу, и живёт,
Под охраною народ.

Пусть история не знала,
Чтобы женщина стояла,
Во главе мужских полков,
Сея ужас на врагов.

Так иль эдак, а в сраженьях,
Нет у Ольги поражений,
И как не было бы,- но,
Печенегов нет давно,-

В катаклизмах враг растает,
А Россия процветает.

 

 

6.Гроза над Русью 964г.

Детинец и терем Руси изначальной,
Посад городской с куполами церквей,
Тот образ до боли родной и печальный,
То слава минувших и прожитых дней.

За Киевом степь, в ней клубятся пожары,
Над речкой в стремнинах с оружием враг,
Всей силой пришли к Святославу хазары,
Кочевья собрав в один мощный кулак.

В свал рубятся зло Переяславские рати,
Сковав три тумена отборных хазар,
Там Слуд - воевода в бою,- не в палате,
Готовит смертельный ответный удар.

Уже в западне у Днепра печенеги,
"И мёртвому сраму в бою не имать,"
Хазарам расплату за"буйны набеги,"
Ещё от Олега "грозою держать."

На Киев пришли, и под Киевом лягут,
Ал-арси лихие, -  Кагана оплот,
А время придет из могилы не встанет,
Грозой на кипчаков хазарский народ.

 

 

7.На Каганат 964г.

Таран украшает пасть хищного зверя,

По борту ладьи выносные щиты,

В руках оберёг,- древних предков поверье,

И в кроне деревьев цветные банты.

 

Продолжить войну за Днепровским порогом,

Кочевья хазар по степи разметать,

На капище сам Святослав у Сварога,

Волхвы заклинают славянскую рать.

 

Земля говорит, если к ней прикоснуться,

И крепким сыновним объятьем обнять,

«Калёные стрелы в Кагана вопьются»,

А дальше невнятно волхв стал бормотать.

 

Под мельницу катятся струи Перуна,

С плотины на лопасти гидроудар,

Скрипит колесо,- льётся песнь Гамаюна,

И вечность струится отравой в бокал.

 

На гати сидя в полусгнившей избушке,

Горящего пунша отведав глоток,

В том зелье ужи, слизняки и лягушки,

Как каменный спал князь у Велеса ног.              

 

На съезжем дворе ждет его воевода,

В дубраве пылает «Бенгальский огонь»,

Под небо возносятся просьбы народа,

Шершавого идола гладит ладонь.

 

Задобрив дарами уста истукана,

Шагнув через время в манящую даль,

Князь видит в конюшне живого Полкана,

Да Меч-кладенец и буестскую сталь.

 

Перо пишет вязь, перед самым походом,

И будто упали с него кандалы,

Сбылись предсказания «Светом и Родом»,

Под росчерк в пергаменте: «ждите на Вы».

8.Русь языческая 987г.

Даждьбог  взбеленился,- всё небо в раскате,
Волхвы истукану в болотах на гати,
На жертвенный камень несут петуха,
Бедою, бедою кричат потроха.*                *Предсказания по внутренним органам.

Пурга унеслась из славянского края,
Всё дальше на север уходит весна,
Но видно не будет в Руси урожая,
И видно не выйдет глубокого сна.

Перун громовержец по небу промчался,
Оставив зарницы искрящийся след,
Как хан половецкий в поход собирался,
Увидит седой ясновидящий дед.

Как русский на меч променяет орало,
Как будет десницей за землю стоять,
А хлеба тем временем вырастит мало,
И голод и мор повторятся опять.

Как дуб вековой приголубит берёзу,
Как корни раскинет, пойдёт в ширину,
Так болью прольются невинные слёзы,
Но выживет род, и продлит старину.

Степняк надорвётся, погубит все рати,
Исчезнет,- уйдет, словно призрак во тьму,
Волхвы упредят воеводу в палате,
И слава по праву воздастся ему.

За Русь встанет крепко, с дружиной отважно,
Народ в ополченье, у всех топоры,
Недаром Рязань за кушак сыромятный,
Зовут «косопузой» с той давней поры.

Ещё не явился Андрей Первозванный,
Владимир не вырос, не высохла Рось,
Тринадцатый век скрыт грядою туманной,
Татарин не резал младенца по ось.

Ещё не родил Курултай Чингизхана,
Не пал от сельджуков великий Царьград,
Халиф не пустил в землю корни Корана,
Но время идёт,- не воротишь назад.

Промчится как вихрь лихая судьбина,
Завертит, закрутит, и жатву пожнёт,
По доблести, славе настанет кручина,
И вынесет стойко невзгоды народ.

 

В любой родословной рождались герои,
Презревшие смерть ради нашей земли,-
Так помни мужик!- на Руси лучший воин,
Родился от предков из вашей семьи...

 

 

Русь удельная Христианская.

1.Кожемяка 992г.

 

Вдали ордынцы, пахарь в поле,
За кушаком тяжёлый меч,
Олег в Рязани на престоле,
Уставший вотчину стеречь.

Дымит сигнальными огнями,
С востока густо горизонт,
Страшись народ,- орда большая,
Куда тот дьявол повернёт?

Как коршун стаей налетает,
*Козарин шпорами звеня,            *Хазарин.
И бьёт, и в рабство угоняет,
Цепляет пленных за коня.

Сельцо в низине небольшое,
Над ним церковный храм застыл,
Звонарь  набат, и сбор в соборе,
На всю округу огласил.

За тыном схватка разыгралась,
Кочевник охнул и осел,
Кровавой лужей разливалось,
Пятно от побелевших тел.

Ещё один упав, отходит,
С проломом в буйной голове,
В предсмертных судорогах коробит,
Лежащих замертво в траве.

Громадный пахарь,- Кожемяка,
Известный русский богатырь,
Рвёт цепь огромная собака,
Козарин прячется в ковыль.

"Перун в Уруса поселился,
Ударом щит сломал с рукой",
Кочевник в ужасе взмолился,
Сраженный силою такой.

"Бежим, не будет здесь удачи!"
В *Итиль дорогою прямой,                  *Столица.
"*Каган забыл нас не иначе,               *Царь
*Тенгри карает за разбой".                *Бог

Труба трубит козарам к сбору,
Погибших ровно пятьдесят,
Славяне с высоты собора,
На бегство спешное глядят.

И пыль к границе удалялась,
Другая пыль на ту неслась,-
Там битва снова разгоралась,
Но в стих другой,- "Удельный князь".

 

2.Удельный князь 992г.

Лик плоский, грязный, и раскосый,
Средневековый Тюрк - пастух,
Тюрбан, халат, комками косы,
И целый рой навозных мух.

На запад русская граница,
Окраин княжеский удел,
Тюрк хочет скарбом поживиться,
Три к одному он будет смел.

Скрываясь в балках от дозора,
Степняк количеством растёт,
Южнее Старого Оскола,
На русский берег нападёт.

В детинце малая дружина,
За нею мощь, и княжья власть,
В садах цветущая малина,
Руси Святой краса и страсть.

Подмостки пилами звенели,
С сухим ударом топора,
И щепы в стороны летели,-
Скотина в стаде до утра.

Вдали шумит ржаная нива,
В селе возводят Божий храм,
Земля раскинулась красиво,
И степь, и лес напополам.

Вдруг ветры с дымом налетели,
С церквей ударили в набат,
В детинце гридни загудели,
И в строй как - будто на парад.

Посадский с смердом в ополченье,
Принять раскосых в топоры,
Ватажно, конно, и раздельно,
На княжий двор оружно шли.

Пехота держится за стремя,
И за ворота на рысях,
Князь с воеводой ополчение,
В засады ставит на путях.

Селенье с тына окружают,
И в свал ударили впотьмах,
Орду от центра отсекают,
И всю рассеивают в прах.

Трещали шкуры и подпруги,
В грязи катался наш и враг,
Рвались железные кольчуги,

Бой удалялся "на задах".

Стекались тюрки прямо к лесу,
Меся по изморози грязь,
Намётом прямо к тому месту,
Где ждёт засада затаясь.

Кого дубьём, кого ослопом,
Пехота выбила с седла,
Народ за землю бьётся скопом,          
"И дождик хлынул как с ведра".

Не дрогнув, Русичи стояли,-
Враги Перуна устыдясь,
Покорно ниц к ногам упали,-
На них конём наехал князь...

И тут же в поле суд вершится,
С степного хана рвут кафтан,
К ногам арканы,- дань традиций,
И рвут конями пополам.   

 

3.Рязань косопузая 1096г.

 

Люблю я русскую Россию,
Но ближе всех стоит Рязань,
Её не раз татары били,
Она не раз платила дань.

Сгорала, в пепле возрождалась,
Имела грозные полки,
И никому не подчинялись,
Её босые мужики.

Топор с рогаткой, сбоку ножик,
Привычный русский арсенал,
Ремень не выделанной кожи,
Двойным узлом на бок свисал.

Не смех, а доблесть в «косопузой»,
Дойдёт до нас из дебрей тех,
Топор тянул тяжёлым грузом,
За кушаком почти у всех.

В борьбе и стойкости Рязани,
Наглядный каждому пример,
Как трудно предки выживали,
За гранью пониманья дел. 

4.Рождение былин 1096г.

 

Витязь славянский везёт за спиною,
Колчан с оперённою острой стрелою,
В кольчужной броне, на лихом скакуне,
Хранитель покоя в родной стороне.

Подпруга горит из рубин и граната,
Сверкает попона из чистого злата,
Узда вся расшита резным серебром,
А меч отливает алмазным огнём.

На северо-запад дорога родная,
На юго-восток степь таится чужая,
Бурьяном покрыта, и слышится в ней,
Тревожное ржание вражьих коней.

И в этой дали враг таится заклятый,
И с ними изменник-иуда вожатый,
За ханскую брагу и горсть серебра,
Ведёт на разбой в русский край Кончака*.        *Половецкий хан.

А витязь один, но один в поле воин,
Коль этого званья мужчина достоин,
Он тянет тугую как смерть тетиву,
Вложив поперёк роковую стрелу.

И целится долго, иуду приметив,
Его - же покуда враги не заметив,
Крадутся тихонько к песчаному броду,
Но лишь замочили подковы о воду,
Рванулась стрела,- просвистев в тот - же миг,
И вырвался к небу отчаянный крик,
Предсмертной тоски, и живого страданья,
А может в последней минуте сознанья,
Кто знает его? Вдруг раскаялся он,
Что хана привёл для набега за Дон.

В отряде врага дикий страх суеверья,
Хранит неизбежность над ними поверье,
Божественный рок-смерть в чужой стороне,
Им вой одинокий на белом коне.

Язычных богов вперебой вспоминая,
Поспешно коней у воды осаждая,
Пустились в галоп, во широкую степь,
Чтоб в вежах* родных свой позор претерпеть.                     *Поселения половцев.

Седыми волхвами с огнём заклинанья,
На Русской границе рождалось сказанье,
Былиной прекрасной, живущей в веках,
О трёх знаменитых богатырях. 

5.Удельная Русь 1152г.

Дуб гигант среди равнины,
"Ойкумены"на краю,
Как объятия раскинул,
Крону мощную свою.

Древний символ русской воли,
Стал дозором у реки,
Где ковыль в степном просторе,
В стог собрали "шумаки."                                          Шумаки - дозорные, от слова шуметь.

Он и символ, и граница,
Здесь конец, предел степей,
Дальше лес, и в нём таится,
Дух лесных богатырей.

В грёзах там господь витает,
Над Залесскою землёй,
Там Христа усердно славят,
Там блаженство и покой.

Там ремесленник доволен,
Сытой жизнью,- Славься князь!
Но стоит на башне воин,
На копьё облокотясь.

Смотрит он, как заклубится,
Задымит ковыль-трава,
Сполох вдарят по "столице,"
Золотые купола.

От села к селу тревогу,
Бьёт церквей набатный бой,
Собирает люд в подмогу,
"Вестник чёрный и худой".                              Худой - от слова худо.

Смерд швырнёт в кусты орало,                      смерд-пахарь,   орало-соха.
Меч буест возмёт народ,                                 Буест  -  русская сталь не уступающая дамасской.
Ныне мешкать не пристало,-
В степь кочевник не уйдёт.

 

 

6.Юрий Долгорукий 1155г.

Две сотни «полян» - княжий терем,                         
«Кряхтя» на крыльцо вышел князь,
Дружинники громко галдели,
В речах не имеющих связь.

Владимир, за ним Долгорукий,
В богатой кольчужной броне,
За поясом мощные руки,
Усы увлажнёны в вине.

"Я младший в семье Мономаха,
Отправлюсь на дальний предел,
Чтоб дух наш святой-православный,
На землях тех диких осел".

За Киевом кончились степи,
По фронту сростается лес,
Свой след буреломом отметил,
Стрибог на поляне чудес.

В чащобе язычники злые,
Как волки идут по пятам,
"Я здесь заложу город ныне,
На холм возведу Божий храм".

"Селенье с названьем Кучково,
Поставлю над этой рекой,-
Бог главного дай мне престола,
В усобной борьбе роковой".

Сварог взял к себе Мономаха,
В интригах запуталась Русь,
Ярило, принижен от страха,
Князь бросил: "На Киев сажусь".

И мчится сместить Изяслава,
За той вожделенной стеной,
От Суздаля ждите пожара,
Кучково-же станет Москвой.

"Улиту отдам за Андрея,
И в Суздале их посажу,
А брата родного - «злодея".
С престола насильно ссажу"...

 

7.Поход Святослава Киевского 1185г.

Ярко медные доспехи,
В свете солнечном горят,
Степью сонной без помехи,
Мчится киевский отряд.

Трое суток степь нагая,
Только пыль да миражи,
Нет следов,- земля немая,
Сколь за Доном не кружи.

Вежи половцев пропали,
И не видно их полки,
Те которые видали,
На границе "клобуки".

Где-то смерч за Доном свищет,
Стойте кони,- подан знак,
За курганом с войском рыщет,
Половецкий хан Кончак.

По песку следы уходят,
Вдаль за синий горизонт,
Половецкий хан торопит,
В землю русскую поход.

"Волк степной" готов к набегу,
"Спрятав острые клыки".
Затаился напоследок,
С табунами у реки.

 

"Святослав по ветру гонит".
В спину половцам,- скорей,
Русь,- земля родная стонет,
Под копытами коней.

Разметали хуже пыли,
По оврагам табуны,
Буйны головы сложили,
Половецкие сыны.

Изрубили без остатка,
Семь враждующих племён,
И с триумфом, безвозвратно,
Привели на Русь полон.

 

 

8.Поход князя Игоря. 23 апреля 1185г.

В степи под копытами смерчем клубится,
Песок роковой от Российской границы,
Угрюмые кони в поту и пыли,
Славянские витязи едут вдали.

Князь Игорь дружины ведёт на врага,
Собрав для похода свои города,-
Знамением мрачным предсказан им путь,
И хочет дружина назад повернуть.

"Затменье удачу в походе сулит",
Дружинникам Северский князь говорит,
"Мы половцев *вежи полоном возьмём,         *подвижное поселение половцев.
И славу победы на Русь принесём",

Всё дальше славяне от русской земли,
Вот вежи кочевников в синей дали,
Цветные кибитки у тихой реки,-
И Игорь на вежи направил полки.

Стремительно кони к кочевью летят,
На всадниках грозно доспехи звенят,
В коротком сраженье противник сражён,
И русским достался, богатый полон.

Красивые дочери вольных степей,
Попали в объятия ратных людей,-
Забыли беспечно славяне войну,
Поддавшись любви и хмельному вину.

"Пируйте товарищи, пейте вино,
Разбитый противник от нас далеко,-
Хан в страхе от воинов наших бежит,"
Так Игорь удельным князьям говорит.

Пирует дружина, не страшен ей *Кзак,        *половецкий хан.
Но мчится к *Каяле могучий **Кончак,       *река   **половецкий хан
Кочевья съезжаются с разных сторон,
И в диких степях русский стан окружён.

Трубчевский, и Рыльский,и Северский князь,
На Русь повернули, их силе дивясь,
В сраженье потерян богатый полон,
И с боем дружины отходят за Дон.

Упрямо славяне на запад идут,-
Коней боевых за собою ведут,
Пустые колчаны, нет  больше воды,
И тают дружины от меткой стрелы.

Не в силах кочевников кони догнать,
От жажды их ноги не стали держать,-
Упорно дружины и в пешем строю,
На Русь пробивают дорогу свою.

Два дня пробиваются к Дону они,
На третий бежали на Русь *Ковуи,                                 *кочевники на службе у Чернигова.
Князь Игорь израненный взят Кончаком,
И смелый поход на разгром обречён.

Не видеть славянам родимой земли,
Дружины в степи от врага полегли,
Ковуй не вернётся в Чернигов теперь,-
И Русь застонала от страшных потерь...    

 

 

9.Битва на Калке 31 мая 1223г.

 

Время есть, и настроенье,
Написать стихотворенье,
Про любовь и про войну,
Сквозь седую старину,
Разглядеть острог Рязанский,
Гнёт постылый - басурманский,
О боярах, о царях,
И об узниках в цепях.
Про леса и про дубравы,
Да про русские забавы,
Про врагов и про друзей,
Про Богов да, про чертей.

Но строка она как дышло,
Куда гнёшь, туда и вышла,
И осталось мне одно,
Написать про вороньё.
Что над бранным полем вьётся,
По которому несётся,

Конь в седле, без седока,

В пене мыльные бока,
Весь в рубцах от ратной свалки,
Он один живой на Калке,
У излучины реки,
Где сражённые полки,
Вечной памяти достойны,
Беспробудны и покойны,
Крепко спят во век веков,
Под копытами врагов.

Словно призрак конь ретивый,
С распустившеюся гривой,
Вестник ратных неудач,

Мчится в скач,
На Русь святую,
Закусив узду стальную,
Страшен, горд, и отрешен,
В Русь посланец Божий он.

Углядев его на воле,
Застонает пахарь в поле,
Злой набат пробьёт с церквей,
Бабы спрячут в лес детей.

И под дробь его копыта,
Каждый знает, что открыта,
Для врага на Русь дорога,
Прогневили видно Бога,
Неугодными делами,
Те раздоры меж князьями,
Что отравой вновь и вновь,
Льют рекой святую кровь.

Конь уже ввиду столицы,
И княгиня из светлицы,
Видит белого коня.
И запястья оброня,
В безутешном горе бьётся.
Да в безумной страсти рвётся,
Сквозь пространство к полю брани,
Где уже глаза склевали.
Князю серые вороны,
И простые в чёрном жёны.
С исцарапанным лицом,
Не заботятся о нём.

В скорби Русь оцепенела,
В сердце боль заледенела,
И стенания и стон,
По Руси со всех сторон.-

Лишь земля уныло пела:
"Русь мечом осиротела".

 

 

10.Ушкуйники 1230г.

Конь топчет полесье тяжёлым копытом,
На орденском немце распятье креста,
Магистр в обозе с духовною свитой,
Окидывал взором лесные места.

Кабан торит след по кустарнику чащи,
Сова всполохнёт в толстой гуще ветвей,
Волк вынырнул сбоку походкой скользящей,
Волнуются кони и рвутся быстрей.

"Тревожное время,- нет веры в литовцах,
Поляк взбунтовался",- промолвил легат.
"И здесь где-то Полоцк, да голь Новгородцев,
В разбойничьих шайках по весям шалят".

"Во имя Христа поругаем их веру,
Напьёмся в чертогах хмельного вина,
В нас святость Храмовника, дух Тамплиера,
Смиренность монаха, и с краем казна".

"Возьмём на копьё их лесную столицу,
Округу ограбим,- и в Ригу скорей,
За крепкой стеной можем насмерть упиться,
В рабов обратим этих тёмных людей".

Разведка доносит: За лесом селенье,
Вдали монастырь, частокол небольшой,
Магистр вскочил: «Это наше везенье»,
"Посмотрим, как им помогает святой".

"В служенье Христу  есть*единая вера,      *Единая - Католикос (Латынь)
Един - же и Бог, и наместник Земной,
Мы души отступников вынем из тела,
Ну что крестоносцы готовимся в бой".

"Ворвёмся в ворота, четыре по рядно,
И быстро к келье, где их главный инок,
И первый десяток в келью безлошадно,
Живьём захватить, чтоб еретика смог".

«Осудим его, и повесим прилюдно,
Все ваши грехи отпускаю за бой»,
К атаке сигнал, рог играет простудно,
И рыцари сыплют из леса гурьбой.

В воротах заминка,- там бой завязался,
Инок сбросил рыцаря прямо с моста,
Отряд чернецов из ворот показался,
Другой у бойниц занимает места.

На мост откидной валит конных армада,
В теснине моста ощетинился строй,
Магистр вскричал: «Отступаем,- засада»,
И рог затрубил крестоносцам отбой.

Вблизи проплывали ладьи новгородцев,
Идущих Двиною в привычный *ушкуй,                              *Разбой.
Горит монастырь, - «Подмогнём нашим хлопцы!
Чтоб поняли немцы - у нас не балуй!»

"Ударим по рыцарям будто вслепую,
А там, на развилке поставим заслон,
Дожмем на дороге армаду стальную,
И в свал атакуем с обеих сторон".

Покуда германцы от стен отступали,
Ушкуйники вдарили их в топоры,
Враги в суматохе обозы кидали,
И в кучи сбивались с другой стороны.

Почти на пределе дух стойкий - германский,
Магистр напрасно команды кричит,
От старых рубак, до простых новобранцев,
Подверженный панике рыцарь бежит.

Цвет Папского войска назад удирает,
Земля под тяжелым копытом дрожит,
Их меткие стрелы с седла выбивают,
И в бойне кровавой магистр разбит.

11.К последнему морю 1237г.

К последнему морю стремятся тумены,-
Монгольское войско летучей ордой,
У каждого конь запасной на замену,
Аркан, щит, и лук непомерно тугой.

К *Итилю подходят Батыева кони,                                   *Волга.
На запад российский разрозненный край,
Булгария Волжская стонами стонет,
И половцев *вежи бегут за Дунай.                                    *Кочевые поселения.

Рязань уж встречает незваного гостя,
Дружины навстречу туменам идут.
За родину честно бесценные кости,
И головы честно рязанцы складут.

И Русь захлестнули такие пожары,
Что в Волге, и Клязьме не хватит воды,
Да так что в паденье иные державы,
Во сне не видали подобной беды.

Всё дальше на запад свой взор устремляют,
Несметные полчища "Синей Орды,"
Уж шляхтич"крылатый"от ран умирает,
И венгр израненный просит воды...

Но Русь и в тылу свой топор поднимает,
Почти все мужчины за землю легли,-
Так пусть, же Европа за нас процветает,-
Да помнит трагедию нашей земли.   

12.Евпатий Коловрат 1238г.

 

У первоистока родник Курултая,

Уже превращался в серебряный лёд,

Тогда Тэмуджин Солнцем в юртах сверкая,

Живою легендой, стал «бог-стотовод».

 

Пьянили могол блеском дальние страны,

С мечтою тщеславной рождался поход,

Манила их Мерва «Великой Султаной»,

 И сверхпритезанье «на лучший народ».

 

Но этот поход, что поднялся с востока,

Пропустит пристрастный московский поэт,

И мысль утечёт с ним на запад далёко,

Туда, где монгольский закончится след:

 

Где не было русским на Калке урока,

Теперь переходит границу орда,

Там режут людей,- моих предков жестоко,

И в каждом уделе назрела беда.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             

 

На ветку уселась горланя сорока,
Поникла от пыли трава резеда,
Князь *Юрий убит, «всё уходит до срока»,                       *Юрий - Владимирский князь.
В руинах и смраде лежат города.

Монголы идут «из границ ойкумены»,
Несчётны повозки, рабы и волы,
И  нашей всей жизни грядут перемены,
В пластах этой чёрной сожженной золы.
Несёт «ураган», боль и трупы повсюду,
В землянках старухи всю ночь голосят,
Враз это представлю, и в жизнь не забуду,
Как шёл с целым войском на смерть Коловрат.

«Охочих людей» вёл с собой воевода,
Громя по дороге татар арьергард,
Угрюмых Черниговцев,- «наша порода»,
Впервые «Чингизы» бежали назад.

Но внук Чингизхана ещё страшен в гневе,
Под их сапогом безраздельная власть,
Да Русь не восток,- здесь особое племя,
 Воюют посёлки, деревни, и князь.

И в буре увязших, могучих туменах,
Звучало набатом: «идёт Коловрат»,
И память монгол, воскресит «убиенных»,
Да страхом пронзит окружённый отряд.

В тревоге соратник времён Чингизхана,-
Сподвижник в походах его, - Сабудай:
«Но как тут пойдёшь на «Вечерние страны»?
Когда пошатнулся «священный Сарай».

Готовится степь к непривычному бою,
Монголы в шеренгах по фронту стоят,
А против врага только меньшей стеною,
Евпатий Рязанский свой строит отряд:

И всё смешалось  в жуткой сечи,
Крик, топот, вопли человечьи,
Победный клич, предсмертный стон,
И кровь рекой со всех сторон.

Треск копий, стали звон булатный,
И зов трубы на подвиг ратный,
Монгольский щит, и русский шлём,
Смешался с солнечным лучом...

Монгол отпрянул: После сечи,
Валялись трупы человечьи,
В рядах монгольских был урон,-
Какому ужаснулся он.

И наш отряд заметно сгинул,
Но русский дух их не покинул,
И строй по-прежнему готов,
Для отражения врагов.

Но нет в монголах больше мочи,
И Сабудай уже не хочет,
Мечом дружину покорить,
И Коловрата захватить:

Бил камнемёт с предельной дали,-
Из ставки ханской, басурман,
Пока совсем не закидали,
В живых оставшихся славян.

И те, кто выросли в Рязани,
Почти их памятью хоть раз,
Ведь в ту могилу под камнями,
Они ложились ради нас... 

 

 

 

13.Батый 1239г.

Начало похода.

Хорезмшах разбит,- славься род Чингизхана,
На пике зенита Великий Хурал,
В приволжские степи орда Бату - хана,
Влилась словно лава, минуя Урал.

На белом коне, занеся меч над миром,
Мечтал повелитель, окинув орду:
"Искандер двурогий" мне будет кумиром,
Я славу его на копье воспою.

В саду Курултая жить вечно заставлю,
Я грозную память в веках о себе,
Я имя своё как Искандер прославлю,-
Весь мир покорю на монгольском коне!

 

Батый у стен Козельска.

Великий монгол двинул войско для штурма,
"Вперёд бахатуры, - победа в огне!"
"Сей маленький город, урусов безумных,
Набрался нахальства противиться мне".

"На щит этот город и сжечь под чистую,
Мой дед Самарканд,- Бухару разорил,
Я выносил славу его боевую,
Я сотни народов себе покорил".

Полмесяца лезли монголы на стены,
В крови захлебнулся бессмертный Козельск,
Полмесяца бились дружины без смены,
В бою отстояв всенародную честь.

"Злой город" промолвил восточный владыка,
"Хурал далеко, я же выдохся весь,
"К последнему морю",с мечтою Великой,
Пока подожду растеряв силы здесь."

Конец похода.

Заря угасает в объятьях заката,
"Вечерние страны,"  настала пора,
Увидеть поход, что задумал когда-то,
Священный мой дед у степного костра.

Со мною восток и кыпчакские земли,
За мною стоит боевая орда,
Кто голосу разума ныне не внемлет,
Тех ждёт без пощады расправа моя.

Но как не отважны лихие тумены,
Не может Европу орда охватить,-
А войско устало и ждёт перемены,
Батый ищет повод в улус отступить.

И ода о столь не простом человеке,
С великой и яркой военной судьбой,
Достойную память отводит на свете,
Истории след, - "Золотою Ордой".

 

 

14.Ледовое побоище. 5 апреля 1242г.

Кругом Литва, кругом татары,
На Русь накинулись враги,
И под Ливонскими конями,
Горит последний клок земли.

Всё ближе враг, в зените Солнце,
И смерть предчувствует заря,
Спаси, спаси - же от Тевтонца,
Россию вольная земля.

Пылает Псков, горит  Копорье,
На Вече русский Новый - град,
На бой дружины собирает,
Из добровольцев и солдат.

На Чудском озере дружины,
Стеною встретили врага,
И в грозной битве устояли,
И Славой стали на века.

Немецкий клин стоит с рассвета,
Сверкает грозная броня,
И вся надежда у Ливонца,
На резвость верного коня.

"Свиньёю" немцы разорвали,
Славян порядок боевой,
И пеших воинов топтали,
"Стальной, кабаньей головой".

Но Русь не думала спасаться,
В бесславном бегстве от врага,
И русский меч,  Тевтонский орден,
Запомнил в долгие века...

Со страхом немцы наблюдали,
Как разорвавши пеший строй,
Они уж сами попадали,
В капкан "кабаньей головой".

"Стальные клещи" давят орден,
"Клин" на повозки налетел,
И в жуткой сече увязая,
Всё ощутимее редел.

Дружины князя Александра,
"Сомкнули мёртвые тиски".
И немцы в ужасе бежали,
На лёд от русской стороны.

Магистр, рыцари, и Папа,
С мечём кровавым "во Христе".
Запомнят жуткую могилу,
Под Чудским озером,- на дне.

 

 

15.Мой род воинственных славян 1242г.

Мой род воинственных славян,
Известный силой удалою,
Презрев палаш, пращу, аркан,
Пускал коня "по чисто полю".

Набегом к тюркам наезжал,
И за Днепровские пороги,
Там печенегу досаждал,
За что его любили Боги.

То наугад пускал стрелу,
И как на крыльях  окрылённый.
На край Земли про Русь молву,
Несёт победой упоённый.

О славе сложены стихи,
Былины древние,и саги,
Как недоступно Велики,
Дружины вещие в засаде.

Как недоступно Велики,
Святые люди из народа,
Купцы, бояре, мужики,
И Невский князь, и вся природа.

«Туда уходишь с головой»,
Где нет их праха, нету пыли,
Там не порочны пред молвой,-
Чтоб мы их в памяти любили.

 

16.Калуга 1371г.

Таёжная глушь, и тропинка лесная,
Вдали замелькал золотой огонёк,
Полянка лежит впереди небольшая,
У ветхой избушки под крышей конёк.

Чуть дальше болотце, камыш и осока,
Сухая коряга с серёдкой пустой,
Журавль-колодец скрипит одиноко,
Наполненный до верху чистой водой.

 

Плетёный плетень, - тыном старым по кругу,
А в "мазанке" образ лучиной чадит,
Пятнадцатый век прячет в дебрях Калугу,-
В кокошнике девица с прялкой сидит.

Корова мычит у душистого стога,
Расписано охрой резное бревно,
С Христосом в душе, с подношеньем к Даждьбогу,
Наполнено житом до края гумно.

По берегу плёс, и дубовая роща,
Река на раздумье тоской ворожит,
Челнок рыбака  тишь чарующей ночи,
До нашего века влюблённых хранит.

 

 

 

Московская Русь.

1.Дмитрий Донской 1378г.

 

Первое крупное поражение татар под Коломной
со времён татарского ига:

На шлем опущено забрало,
Над лесом тучей вороньё,
Меч в ножны прячется устало,
В груди врага торчит копьё.

Окончен ратный поединок,
Два войска строятся стеной,
Закрыв собой чужую спину,
Полны смертельною враждой.

В версте от них темнеет рига,
По балке прячется ручей,
А над страной нависло иго,
Плод регулярных грабежей.

Река Ока, за ней Коломна,
По отмели песчаный брод,
Орда захватчиков огромна,
Развязка драмы настаёт:

Тумен рассыпался по полю,
Обход по флангам,- в пеший строй,
Внезапно,- тактикой степною,
Коня пустив на ближний бой.

Напротив них Московский Дмитрий,
Ещё без имени герой,
И дипломат, и воин хитрый,
Стоит с дружиною "Большой".

Стрела в Коломенку упала,
На переправе за рекой,
И в небесах, и в стягах алых,-
Георгий, - воинства святой.

И только треск, да лязг металла,
Вокруг стоял на три версты,
Всё побросав, орда бежала,
Оставив юрты и шатры.

Разгромлен враг,- в победе первой,
С времён владычества Орды,
Рыдала Русь,- так сдали нервы,
Полон избавив от беды.

Сильна Москва в рожденье новом,
Минует в лета год, другой,
И с ней на поле Куликовом,
Родится в Дмитрии - "Донской".

 

2.Куликовская битва.8 сентября 1380г.

В порыве видеть Русь свободной,
Князь Дмитрий,- витязь благородный,
Отвёл великую беду,
Восстав на Волжскую орду.

Он встретил полчища Мамая,
В Рязанской горестной земле,
Дорогу хану заслоняя,
К родной залесской стороне.

К слиянью Дона и Непрядвы,
Татары грозные идут,
И там врага на поле бранном,
Дружины княжеские ждут.

За Доном стан славянской рати,
Мосты и гати сожжены,-
Здесь в славе смерть,- Мужайтесь братья,
За Русь! отечества сыны.
Ночной прохладой с Дона веет,
Густой туман на землю пал,
И сон тревожный разгоняя,
Волынец* Дмитрия позвал,                        *Волынец,или Дмитрий Боброк-Брянский воевода,
Узнать - кто завтра одолеет,                         Фактически командовал русскими войсками.
И Дмитрий той примете верит,
И между ратей слышит он,
Чужой земли великий стон...

С утра, в молчании суровом,
Полки на поле Куликовом,
Стоят в порядке боевом,
Перед невидимым врагом.

Но лишь рассеялся туман,
Открылся взору вражий стан -
Чернее тучи рать Мамая,
Рекой живою протекая,
Под крики злого воронья,
Собой всё поле заслоня,
На Русь бесчисленно идёт,
Сплошной лавиною вперёд.
Вдруг встали в грозном ожиданье,
Татары в плотной тесноте,
И на средину выезжает,
Огромный воин на коне.

От слов его насмешкой веет,
Что он любого одолеет,-
Заминка русских-вражий смех,-
Ордынец был сильнее всех.

Темир-Мурза не ждал ответа,         
В единоборстве удалом,
Но видит воин Пересвета,-
Монаха конного с копьём.

Друг к другу ринулись они,
Мгновенья жизни сочтены,
Насквозь пронзённые копьём,
На землю падают с конём.

На поле, бранном, на мгновенье,
Застыла маска удивленья,
В немом молчании людей,-
Почтивших бой богатырей:

И разом всё пришло в движенье!
Полки взаимно, на сближенье,
Пошли - в рядах сжимая строй,
Неся знамёна над собой.

И в жуткой давке с треском копий,
И в звоне рубящих мечей,
Неумолимый и жестокий,
Был голос стонущих людей.

Стена нависла над стеною,
В предсмертных криках кровь рекою,
Течёт по полю под уклон,
Окрасив красным верхний Дон.

И в самой гуще страшной битвы,
Великий князь, Московский Дмитрий,
Руси во славу прошлых лет,
В простого ратника одет.

 

Уж Солнце клонится к закату,
Но насмерть стороны стоят,
И битвы грозные раскаты,
В вечернем воздухе дрожат.

Ряды сметаются рядами,-
Лавиной воины идут,
Слились полки, передних давят,
И трупы грудами растут.

Земля дрожит от напряженья,
Но чутко ратное движенье,
Ликуя, чует злобный враг,-
Слабеет русский левый фланг.

Мамай все силы напрягает,
Резерв отборный в бой пускает,
Орда как коршун в бой летит,
И фланг уже не устоит.

За битвой грозной наблюдая,
Ликуют ближние Мамая,
Победу  темнику сулят,          
И сбросить русских в Дон хотят.      

Не зная, что Волынец сзади,
Стоит с утра с полком в засаде,
На вражью конницу глядит,
И придержать коней велит,
В дубраве время, выжидая,
И пыл Владимира,*смиряя,                    *Владимир-Храбрый,князь Серпуховской,брат Дмитрия
Боброк упрямо ветра ждёт,                        Донского,так же получил титул Донской.
С попутным ветром, чтоб вперёд,
Лететь стремительней стрелы,
Громя татарские тылы.

И час настал: Лесок в мгновенье,
Ожил от ратного движенья,
И полк стремительней стрелы,
Летит в татарские тылы,
С пути противника сметая,
Дружины ветер обгоняя,
Врубились в задние ряды,
Отборной конницы орды...

И темник с маской удивленья,
Конец великого сраженья,
Увидел с ужасом теперь,
В бегущей армии своей.
Резерв последний, в бой, пуская,
Он страшной паникой объят,
Ведь к ставке грозного Мамая,
Дружины русские летят.

Орда бесславно погибает,
И темник с поля убегает,
От умирающей теперь,-
"Великой армии своей".

Настало время жуткой сечи,
Мечи тупятся о врага,
Деля на части человечьи,
Незащищенные тела.

По всей дороге стон стоит,
И топот тысячей копыт,
По плоти мёртвой и живой,
Оставил массою сплошной,
Кровавый след от места встречи,
До берегов "Красивой Мечи".

Докончив с ратниками дело,
Владимир ищет брата тело,
И наконец, его нашли,-
Живого,- бережно и нежно,
В сознанье князя привели.

И эхом битва прокатилась,
По всей измученной земле,
И ясным взглядом отразилась,
На светлом княжеском лице.

Но видел князь в своей победе,
Совсем другую сторону,
Великой скорбью поразившей,
Всю благодарную страну...

Отныне  князь Московский Дмитрий,
И Храбрый* князь Серпуховской,                      *Владимир Храбрый,  также именуется «Донской».
Войдут в историю народа,
Под славным именем "Донской". 

 

 

3.Тохтамыш 1382г.

У юрты сидит подбоченясь татарин,

Кумыс в бурдюках, и конина шкварчит,

Кинжал на боку нержавеющей стали,

Гостям достархан до избытка накрыт.

 

Табун лошадей, и жена молодая,

Восточная знать собирает поход,

В Уруские земли как хищная стая,

Во Славу Аллаху, и гостю в почёт.

 

Там где-то в лесах, жертву ждёт рассомаха, -

Здесь ветер унылую песню поёт,

С рук капает жир на цветную рубаху,

Орда Золотая оружно встаёт.

 

Всяк хвалит себя, обрывая другого,

Пьянеют все разом, и песни орут,

Под искры костра привели вороного,

На спор по рукам «об заклад руки бьют».

 

Закончился пост в светлый день Рамадана,

Всю удаль покажет на скачках нукер,

И святость прольётся на праздник Байрама, -

«Я первый из первых» - «хозяин вскипел».

 

Вот этот скакун победит в «козлодранье»,

И цель поразит на галопе стрела,

Весь род кочевой помнит иносказанье,-

В моё День рожденье,  что ведьма рекла.

 

«Я дальний потомок вождя Чингизхана»,

«Родился в рубахе», до мутной зари,

Там дальше на запад «засели Германы»,

Туда и поскачут тумены мои…

 

И сабельный бой вдохновлял Тохтамыша,

На Русь зачинался «крестовый поход»,

Как только дождёмся «знамения свыше»,

Мой клич на коня всю Орду призовёт.

 

Пойдём на Москву, а затем в Перемышль,

Всех вырежем там «по тележную ось»,

Оставим в лесах лишь сгоревшие крыши,

И сердце пронзённое болью насквозь.

 

«Мы грозные волки?- иль дети шакала»?

«Ведь что завещал нам Великий прадед»? –

Чтоб там, на закате, где Солнце упало,

Монгольским копытом  окончился след…

 

«Эх, как бы стереть Куликовское поле,

С Ордой Тамерлана быть ближе во всём,

Здесь раньше сидел Святослав в Доростоле,

А ныне их головы на кол воткнём».

 

К его сапогам льстиво жались владыки,

И пил Тохтамыш, - и рождался в вине,

«Монгольский Хурал станет снова Великим»,

«А золота блеск, в истощенной казне».

 

«И вьюки наполнят мои караваны,

 Где я разобью свой кочующий стан,

И дальше пойду на «Вечерние страны»,

И там дочитаю Священный Коран».

 

4.Тамерлан в 1389г.

 В песках суховей пылью жалобно вьюжит,

Мулла прославляет Священный Коран,

Чайханщик счастливый меж баями кружит,

Сегодня собрался «великий диван».

 

Сейчас в Бухаре только знатные гости,

Под городом войско разбило свой стан,

В знамёнах эмира гордыня геройства,

Размят и растоптан весь Моголистан.          

 

Восточным базаром кипчачка проходит,

Тая красоту от прохожих чадрой,

Дехканин в халате одет по погоде,

И жарит нещадно полуденный зной.

 

Кальян щекотал ноздри запахом пьяным,

В саманных яслях бьёт копытом коза,

Наполнив стакан виноградным дурманом,

У дома раскинулась тенью лоза.

 

В движении воздуха есть оживленье,

На лицах исчез летаргический сон,

Здесь сядет в седло, разом всё поколенье,

На зов полководца из разных сторон.

 

Карательный рейд на орду Тохтамыша,

Собрал Тамерлан из селения Кеш,

Где разум его голос мщения слышит,

Что милость являл в битвах хану допреж.

 

За Тереком бьются лихие гулямы,

Ярык-бек-оглан  отступал на Елец,

Осман настигал, - в город скрылись татары,

Итог  - же осады печальный конец : 

 

Сожженный дотла, город станет руиной,

Побиты младенцы, в разоре удел,

Здесь кончилась жизнь, и угасло светило,

Кто - ж с боем прорвался  - «как лунь» поседел.

 

Его Самарканд стал столицей полмира,

Из грома побед сложен весь пьедестал,

И нет у узбеков иного эмира,

Который - бы славой его затмевал.

5.Тамерлан у Ельца 1395г.

 

В походном шатре Тамерлана,
Свеча тусклым светом чадит,
Правитель земель Туркестана,
Неделю ночами не спит.

Из пекла песка Самарканда,
На север свой взор устремив,
Придел Чагатайского царства,
Злой волей своей очертив.

 

От самых предгорий Кавказа,
Бежит от него Тохтамыш,
И в степи приволжские сразу,
И дальше в залесскую тишь.

На Быстрой Сосне русский город,
Передней заставой стоит,
В Ельце воеводою Фёдор,-
Окраин Московии щит.

Штурмует вторую неделю,
Тимур непрерывно Елец,
Как в логове дикому зверю,
Осаде подходит конец.

И страх в нём, и злоба кипела,-
За приступом, приступ отбит,
Церковным набатом гудело,
Что в пламени город горит.

Ворвавшись ордой в пепелище,-
Треть войска, оставив в земле,
В бесславии славное ищет,
И в степи уходит к себе.

Погибший Елец, - ты Россию,
Собою в тот год заслонил,
Степняк богатырскую силу,
На башнях твоих ощутил.

В закованных латах железных,
С мечём, и в кольчужной броне,
Как карой с небес неизбежной,
Стояли стрелки на стене.

В резне беспощадной аорта,
Впиталась в дорожную пыль,
Но имя защитников гордо,
Вольётся в бессмертную быль.

6.Бремя власти 1554г.

Диалог  Иоанна Грозного:

"Ох, тяжкое бремя,несчастная доля,
Стать первым в истории русским царём,
Какая-же польза стареть на престоле,
Себя окружая "Гиены огнём"?

"Печёнку проели" боярские распри,
По сёлам ворует разбойный народ,
Я в поисках призрака,- "русского счастья".
Как пастырь ослепший веду их вперёд.

Железным кольцом верных слуг опояшусь,
Опричное войско в державе введу,
Москву "Третьим Римом" навечно украшу,
Ордынцев постылых в могилу сведу.

Пойдёт воеводой на нехристей Курбский,
Не выстоит долго в осаде Казань,
Душой я, скорее Андрей Боголюбский,
Но твёрдой рукой вырву с иродов дань.

В час гнева отправлю в приказ Салтыкова,
На дыбе крамолу огнём изведу,
И в рясе отца,- игумена святого,
Я паству в покорность мечом приведу.

Ох, тяжко мне други быть в центре раздора,
Куда взгляд не бросишь везде сатана,
Спастись самому от греха и позора,
Кручину топя в сладком кубке вина.

На западе немцы,с востока казанцы,
На юге рвёт душу турецкий Азов,
По шляху и весям шалят голодранцы,
Кордоны дозорные в гуще врагов.

Один опасаюсь остаться в палате,
Ночами тревожными часто не сплю,
Порой сомневаюсь,- а может - быть хватит?-
Но я ведь державу всем сердцем люблю". 

7.Царская опала 1565г.

В пол ударил царский посох,
Трон злачёный задрожал,
Гость под скрип дубовых досок,
Как подкошенный упал.

 

Патриарх под чёрной рясой,
Стих священный прочитал,
Цвет дружины плотной массой,
Под монарха руку встал.

Самодержец хмурит очи,
Гости в страхе замерли,
Среди пира, среди ночи,
Бог встаёт святой земли.

Он глазами искры молний,
По палате разметал,-
Шумный пир бояр, - безмолвный,
За одну минуту стал.

Молвил он, наместник божий,
"В Александров, к слободе",
У гостей как от мороза,
Дрожь пошла по всей спине.

Монастырь, оприч  безбожный,
Пёсья пасть да помело,
Прогневил царя Морозов,
Гнев пролился на него.

Сердце чаще застучало,
В страхе съёжился толмач,
Люта царская опала,-
Дыба, плаха и палач...

 

 

8.Река Ворья 1565г.

«Современная Воря Московская область»

Стрела ударила в колено,
В плече, разрубленном зубец,
Коня пристукнуло поленом,
У таза сломанный крестец.

Опричник съёжился в низине,
Кровь проливается в логу,
Ель с ветки снег под корни скинет,
Волк морду вскинет на бегу.

Сверкнул кривой обломок стали,
В руке у царского слуги:
"Как есть, его околдовали,
И черти в дебри завели".

"Идём браты в Медвежий угол,
Сей пёс Варнак,-но не сробел,
Добить его дубьём подлюгу,

Чтоб он сердешный околел".

И вспять отправилась ватага,
Целует крестик атаман,
Чтоб за Ворьёй добыл бродяга,
Богатый царский караван.

И тати пили и шумели,
По берегам своей реки,-
А слухом полнилось «в Уделе»,
«Шалят» в округе мужики... 

 

9.Иоан Грозный 1568г.

Трон,- Грановитая палата,
С семи холмов на третий Рим,
Смотрел презреннейший когда-то,
Всесильный Грозный властелин.

Орда за Волгой кочевала,
Теснил тевтонца Курбский- князь,
А здесь в Кремле простора мало,
"И смута в думе завелась".

Уже покинут Александров,
Беда стучится во дворы,
И государственная банда,
Точилом точит топоры.

Москва боярская на плахе,
Ночная тать спешит в кабак,
И с дыбы головы во прахе,
На кольях рублены торчат.

В рядах торговых анафему,
Царю язычнику кричат,
Кому на Дон, кому в застенок,
Судьбой покинуть стольный град.

На треть посады опустели,
В лесах крамола и разбой,-
А царь на бархатной постели,
Грешит с боярскою женой.

Басманный, Вяземский, Скуратов,
И между ними Годунов,
Опричник лютый, зверской лапой,
На все века "ломает дров".

И в дни погибели столица,
Врагов не ведала таких,-
На всё и вся царь Грозный злится,
И бьёт без устали своих.

 

10.Ермак 1581г.

По камню седого Урала,
Где ныне на картах Тобольск,
Иртыш плещет воды устало,
На трупы враждующих войск.

 

 

Владенья таёжного ханства,
Остаток великой орды,
В глазах азиатских коварство,
И блеск нестерпимой вражды.

В суровой, богатой Сибири,
Безлюдной как - будто на вид,
Туземцы охотою жили,
Где идол покой сторожит.

С ватагой, за этой землёю,
"Зажатой Кучумом в кулак",
Зелёной и ранней весною,
Пришёл с казаками Ермак.

Волна бьёт волною о струги,
По ветру на всех парусах,-
Отважные царские слуги,-
С крамолой в лихих головах.

Неся православную веру,
В забытые богом края,
К большому и ратному делу,-
Сибирью умножит земля.

Огромное войско Кучума,-
Гуляй-город стан Ермака,
Рассвет брызнул светом угрюмо,
В татарина и казака:

И клич, повторенный стократно,         
И сабля, о саблю звеня,
С утра по тайге многократно,
Вспугнула обитель зверья.

Без промаха били пищали,-
Искрились на Солнце ножи,
И сотню за сотнею клали,
Забитые наспех пыжи.

 

Дух сломлен,   пропала отвага,
В Ордынцах есть тоже предел,
Вокруг укреплений ватага,
Обложена грудою тел.

Разверзлась у ног преисподняя,
Дым,  -  порох, кремнёвый запал,
Добита последняя сотня,
Кто выжил,- тот с ханом бежал.

 

И стартом от этого места,
До моря, где Солнце встаёт,
Достигла границ поднебесной,
Россия и русский народ.

11.Смутное время. 1593г.-1613г.

 

Шумели листвой вековые деревья,
Боярские дети гуляли гурьбой,
В землянке затворника булькает зелье,
Деревня Мытищи стоит над рекой.

Повымерла Русь в лихолетье сомненья,
Мздоимцы в приказах воруют казну,
Народ обмельчал в жалком, злом поколенье,
Тупая посредственность губит страну.

Черкассы, Литва – с ними местные воры,
Зарудский с казаками сбился в отряд,
Боярскую Думу терзают раздоры,
Стрельцы в околотках служить не хотят.

Насиловал сёла и *веси Лисовский,                                                               *Весь - деревня.
Пожарский пол - года гонялся за ним,
И как Серафим, он же старец Саровский,
Народ по скитам знался с Богом одним.

Ползла по земле порча чёрная нравов,
"О, как оскудела Московская Русь!"
И множилась мерзость лихих Христодавов,
Я этого времени сильно стыжусь.

Но были и те, кто был верен присяге,
Что стоит в, то время Сусанин один!?
Хватило народу и сил и отваги,
И Русь возродилась из пекла руин.

 

 

12.Иван Сусанин 1613г.

Сквозь снежные дебри России таёжной,
Хранит самобытность седой Ярославль,
Деревни глухие с пургою безбожной,-
Чуть виден с дороги колодец-журавль.

На север лежит Костромская обитель,
Весь край погрузился в промозглую мглу,
В Москве осаждённой казнённый Лжедмитрий,
Король - Сигизмунд "ищет в стоге иглу".-      
"А в стоге игла", это путь Михаила,
Полк польских улан вышел вслед из Москвы,
Но снегом пурга все следы завалила,
И в этом походе нет "Божьей искры".

Прошли монастырь православных монахов,
"В медвежьем углу" исчезал Радонеж,
Враждебная Русь, в окружении ляхов,
Молчит о дороге, хоть всех перережь.

Сугробы и дебри,- а в дебрях берлоги,
Ненастье взыграло и злее к утру,
Поляки завязли не вытащить ноги,
Наткнулись случайно на чью-то избу.

"Мужик что за край?- И какая деревня?
Где право, где лево?- Где путь на Москву?
Тебя наградим за заслуги душевно,
Живот Владиславу, тебе - же казну":

"Веди нас Ивашка в царёва чертоги:
В снегу утонули, как с Ноем в потоп,
Всех ваших побьём, жить оставим не многих,
В Кремле будет править Варшавский холоп".

"Пойдём напрямки", - рассуждает Сусанин,
"Вас ближней дорогой к царю приведу,
И будь Божья Матерь всегда только с нами,
Я  в вечность и славу сегодня войду".

Всё гуще в ветвях сов таёжных насесты,
Пропали приметы жилья и огня.
Отряд сбился с ног, и не двинуться с места,

"Пришли супостаты" - "губите меня".

"Вы шли на восток Русь мою уничтожить,
Но может - ли кто быть народа сильней?
Вы сгинете все,- Суд свершается Божий,
Падёж завершается ваших коней".

"Взгляните кругом,- это ваша могила,
Останется Русь, как и прежде свята,
Вот здесь из земли родниковая сила,
Под корень струится из раны Христа". 

"Общиной мы прячем от вас Михаила,
Не вырваться вам из трясины болот,
Отсюда навалится русская сила,
И польскую силу собой перегнёт.

И острые сабли, блеснув, засверкали,
И пал русский воин,- мужик Костромской,
Лишь вороны с криком кругами летали,
Над рубленым телом с седой головой...

В ночь грезится сон присмиревшим полякам,
Под ближней сосной вся в снегу колыбель,
По небу две птицы,- Варшава и Краков,
И жалобно плачет под ёлкой свирель.

 

Глаза неподвижны и скованы кости,
Дыханье прервалось, и впала щека,-
Пурга заметает следы о геройстве,
А с ним и бесславную гибель полка.

 

 

 

 

Российская Империя.

1.Приграничье 1660г.

Ногайская степь под копытом клубится,
Ковыль пожелтелый, бескрайний простор,
Полуденный зной, а вдали кобылица,
И мирный табунщик, и с вышкой костёр.

Сигнальная точка, вершина кургана,
Казачий разъезд приграничных станиц,
Передний дозор от бесчинств басурмана,
И ночью и днём на охране границ.

Казацкая сабля остра словно бритва,
А конь казака, словно ветер несёт,
Где мелкие стычки, где крупные битвы,
Так вольный казак в пограничье живёт.

Накатится *лава на степь Сарацына,                                         *строй казаков в одну линию
Калмыка догонит, и срубит в пути,
По Дону, по Яику, Тереку сила,
К Днепровским порогам врагу не пройти.

На пике казацкой кончался татарин,
Убых, и чеченец валились с седла,-
Святого Георгия крест, и медали,
И золотом их одаряла казна.

 

Великая сила в руках атамана,
«И малый круг» волен рубеж защищать,-
Что - б слуги Аллаха с мечом и Кораном,
Не лезли на Русь "зипуна добывать".   

 

2.Степан Разин 1670г.

Ковыль у подножья кургана,
Полуденный зной, благодать,
Река и штандарт атамана,
В тени полусонная рать.

На отмели плещутся струги,
Галеры, ладьи и челны,
На верфи работные люди,
Грабители царской казны.

В далёком персидском походе,
Разрушенный город Дербент,
Где шаха в унынье приводят,
Цветные лампасы из лент.

 

На Каспии татям раздолье,
В бою "зипуна" добывать,
Ясырь Кызылбашский с подворья,
На ярмарку в Астрахань слать.

Взбунтован ворами Царицын,
Бушует набатный майдан,
Нарушив присягу столице,
Под Разина руку отдан.

Висят на столбах воеводы,
Закончился пьяный шабаш,
Обозы, стрельцы, и подводы,
С оказией вышли на марш.

Охвачено смутой Поволжье,
От устья к истоку реки,
Старшин анафемой безбожья,
От церкви попы отрекли.

Пошарпанны все караваны,
По Каме, и в пойме Оки,
Турецкое войско султана,
Казаки в степи посекли.

Страшна,- в то же время прекрасна,
Крамолой бунтарская Русь,
Их жизнь утекла не напрасно,
Я Разиным просто горжусь.

 

 

3.Степь 1670г.

 

Поля, луга и перелески,
Холмы, низины, буерак,
На юг от стороны залесской,
Проходит волгоградский тракт.

Уходит вдаль Москва, Кашира,
Рязань, Михайлов, и Тамбов.
И степь, и степь, и в ней полмира,
Станиц, посёлков, хуторов.

Ковыль-трава вокруг желтеет,
На все четыре стороны,
И от неё сказаньем веет,
Родной тревожной старины.

Степной курган вдали от шляха,
Таит в себе унылый лад,
Под ним в гробнице,- в тайном царстве,
Былинный оживёт Сармат.

 

Лежит он там свои столетья,
Жар Солнца, и Луны покой,
Не взбудоражит на рассвете,
Мозг бесконечной суетой.

Вдали на арбе запорожец,
Не проскрипит на двух быках,
И печенег уже не сложит,
На острый меч свой тленный прах.

По пойме Волги, плёс песчаный,
Изгиб, и отмели коса,
Когда-то струги атамана,
Здесь распускали паруса.         

"Сарынь на кичу!" В струге Разин,
"Сушите вёсла, вор прибьёт,"
Крестясь боярин причитает:
"Авось сегодня пронесёт".

И льются устные былины,
Из грустной песни гусляра,
И мысли яркие картины,
В бокале крепкого ситра.

Тут шёл с конём на переправу,
Баскак татарский, и мурза,
И Астраханская застава,
"Врагу мозолила глаза".

В степи казак,- стрелец на вышке,
И горд и славен этим я,
И забурлит по венам слишком -
Кровь агрессивная моя.

 

4.Нарва. 9 августа 1704г.

Рассвет туманный встал над Нарвой,
В тревоге шведы ждут утра,
Сподобил Бог на подвиг славный,
Полки Великого Петра.

Уже гонец к царю несётся,
Роняя наскоро поклон,
Российский дух к победе рвётся,
"Дамоклов меч" ввысь занесён:

Семёновский полк устремился в атаку,
В клубах дымный порох, в безветрии флаг,
На севере вспыхнул знамением сполох,
И залпом ответил из крепости враг.

По лестницам ввысь устремилась пехота,
Пальба превратилась в бесформенный треск,
На марсе матросы российского флота,
От бронзы орудий из портиков блеск.

Стеной бастион ловит ядра фрегата,

Людей выбивает из строя шрапнель,

«За Русь и царя на штыки их ребята»,

Кричал *Огильви, наводя пушку в цель.                 *Главнокомандующий русскими войсками.

 

На двух бастионах штурмуют проломы,
Назад отступает воинственный *Горн,                                        *Комендант крепости.
*Репнин вводит в бой все свои батальоны,                               *Генерал.
Хребет скандинава Петром преломлён.

Фортуна взлетает на крыльях победы,
На сабельный бой эскадрон проскакал,
Всю землю покрыли убитые шведы
Дивится отваге своих генерал.

И *друг - бомбардир в битве жизнью рискуя,                        *Меньшиков,  Бомбардир – поручик.
Привыкший к фортуне среди передряг,
С ударной колонной врага атакует,
Разя наповал иноземных рубак.

Спешит ускользнуть комендантская стража,

Гурьбой собираясь в хозяйственный двор,

С упряжкой коней и церковной поклажей,

Пытаясь покинуть священный собор.

 

Штык всунут в живот до кишок офицеру,

Чуть – чуть задержавшимся русским бойцом,

Смертельная дрожь пробежала по телу,

Премьер – лейтенант  рухнул в землю лицом.

Закончился штурм полной нашей победой,
Настал перелом в Русско-шведской войне,
Великим поэтом "Полтава" воспета,

Где  царь в Петербурге сидит  на коне.   

 

5.Северная война.  27 июня 1709г.

 

Из Риги за Карлом идёт Левенгаупт,

В Стокгольме масштабный российский поход,

Москва впереди, за плечами Варшава,

Штандарт королевский в Русь войско ведёт.

 

Восстал «тихий Дон» против царских поборов,

Кондратий Булавин смущает народ,

Разбит Долгоруков, и царские воры,

Не сбрили с лица ни усов, ни бород.

 

Трубили фанфары, играли литавры,

Для Карла прогулка, - нам слёзы сирот,

С мечтой московита сразить как «кентавра»,    

Гордыня накатит и в горле встаёт.

 

Я лучший солдат! Я второй Македонский!

Победа сидит у меня на седле,

Мазепа сдал «Сечь», и казак запорожский,

Стоять будет в битвах у нас на «крыле».

 

В призывном письме бурю в русских раздую,

Под личной печатью подмётных листов,

В разбойный приказ царский род арестую,

И стану я вечен во веки  веков.

 

Мне «Роза ветров» упоением в музе,

Мой ветер удачи в прохладе знамён,

Я точку войны завершу на французе,

И только тогда буду всем упоён.

 

Стоит Левенгаупт в деревне Лесная,

При нём кирасиры, фураж и обоз,

Их наш корволант* « в пух и прах» разбивает,              *Пехота на конях.

Под сладкие слёзы российских берёз.

 

Враг стягивал силы свои под Полтаву,

На землю ложился прохладный туман,

Решающий бой сыновей за державу,

Фатально гляделся сквозь вражеский стан.

Чернел небосвод, звёзды меркли под утро,

Полки пребывают в гнетущей тиши,

В Полтаве за Ворсклой проснулся малютка,

И смолк в колыбели у женской души.

 

За городом в поле нет псовой охоты,

И егерь с борзой не затравит волка,

Петровские флеши возводит пехота,

И в форме *юнцов три отборных полка.           *В то время форма различалась.                     

 

В осаде сидят тверечи и устюжцы,

С казаками встал на рубеж Левинец,

 Здесь кончен для Карла маршрут его южный,

И Келин* получит свой «Меч – Кладенец».                      *Комендант Полтавы.

 

Не вынесли «ключ», – на запоре ворота,

Туман застилает  реки  берега,

Обучено шли к русским шведские роты,

И с ними Роос, верный Карлу слуга.

 

Залп первой шеренги отбросил кого – то,

По нашим рядам прокатилось: «пали»,

Навстречу врагу устремилась пехота,

Смешались мундиры, мелькая в пыли.

 

В неистовой схватке шёл бой рукопашный,

С упорством на флеши врубался Роос,

Но русский солдат до предела бесстрашный,

Теснил кирасир в рощу белых берёз.

 

На правом крыле Шлиппенбах атакует,

Не выстоят наши напор до утра,

Сам царь головой за Россию рискует,

И ринулось войско, увидев Петра. 

 

Враг больше не шёл, а топтался на месте,

Ряды прорежает картечь и шрапнель,

Под шквальным огнём угодив в перекрестье,

Подался назад, не вступая в дуэль.

 

Рассвет наползал в ярко – огненных красках,

Как после торнадо на поле следы,

Роосу снесло с голову его каску,

И бросились шведы в свои - же  ряды.

 

Закончился штурм, опрокинуты шведы,

Отмечен отвагой прощенный Репнин,

Уже обозначился контур победы,

Враг в пленных шеренгах стоит, победим.

 

Архангел к убитому с неба спустился,

 С хоругвей Георгий явил лик святой,

Лежащим на поле  рай в небо открылся,

В блаженстве душа обретает покой.

 

Реншильд вводит в бой основные резервы,

На флешах, от брёвен завал и заслон,

Строй шведской пехоты атакою бешен,

 Но справа и слева их фланг обойдён.

 

Промчались стрелой в гущу шведов калмыки,

Семёна Гурко* казаки налегли,                                                *У Пушкина Палий.

Брыкали копыта, кололи их пики,

И пятился враг с разорённой земли.

 

Мутнело сознанье, кровь капала Карла,

Носилки упали, «и всё не с руки»,

И слава бежит от него Александра,

Из смятых шеренг в строевые полки.

 

Отравленный воздух, дыханию горько,

От смрада тошнит, и чернеет слюна,

Но строй «новобранцев» не дрогнул нисколько,

В их форме элита, что Богу верна.

 

Вот Солнце восходит на утреннем кряже,

На мелкие стычки рассыпался бой,

И с раненным Карлом надёжная стража,

От войск удаляется с каждой верстой.

 

Мундир голубой – весь изодранный в клочья,

Хромых, обескровленных шведских солдат,

Берут животом близь села Преволочны,

А всем православным сердечный «Виват».

 

«Виват» запорожцам, и конным калмыкам,

Что верой служили, в сей час роковой,

 Связавшись однажды с народом Великим,

 На веки, и вечно единой судьбой.

 

Стучат  барабаны  «отбой и победу»,

«Ура» прокатилось с ружейной пальбой,

Давно до меня эта битва воспета,

Итог же войны, - Петербург над Невой.

 

Полней наливаем, и будем здоровы,

Под звон серебра с троекратным «ура»,

Пахучим напитком медовой ендовы,

В хмельной ассамблее придворных Петра.

 

Повержен в веках пресловутый Мазепа,

И дерзкий монарх был развенчан Петром,

Полтава останется музой поэта,

И в русской истории славным листом.

 

 

 

 

 

6.Екатерине Великой  1762г.

Тебя Бог создал для России,
В чужом германском городке,
Но жизнь твою судьба связала,
С престолом царским при Петре.

Россию родиной считая,
Ты русской, в сущности, была,
И всё что лучшее имела,
Ты всё России отдала.

В стране научные реформы,
Парламент создан при Дворе,
И гром победы над врагами,
Всё это было при тебе.

Ты продолжатель дел Петрова,
Низвергла Крым, взяла Азов,
И вширь Россию распростёрла,
До черноморских берегов.

Не Фики ты, а Катерина,                                           Фики-детское прозвище Екатерины.
И Русь должна тебя любить,
И на Великую царицу,
Позор наветы возводить.

 

 

 

7.Емельян Пугачёв 1773г.

 

Февраль на дворе, в снежной буре столица,

Сверкает жемчужиной «Зимний дворец»,

В приёмной на троне блистает царица,

От южных окраин к ней важный гонец.

 

Со свитой на миг беглым встретилась взглядом,

Тревогу в лице Панин отобразил,

«Где худо стряслось»?  «Не жеманничать (к ляду)»!

И этот вопрос к полу всех пригвоздил:

 

«Не гневайся «Матушка»,  христопродавец,

Себя именует покойным Петром,

Опять Зимовейский донской самозванец,

 Явил в окаянстве свой лик бунтарём».

«Заели совсем воровские казаки,

Смутили мошенники чернь к грабежу,

«Дворянских детей» бьют нещадно собаки,

Иль с камнем тяжёлым пускают ко дну».

 

«А в этом году в окурат на крещенье,

Прибился «к их стойлу» расстриженный поп,

 За здравье царя, - «молвить мне с позволенья»,

Служил литургию безбожный холоп».

 

Гонец в полуслове оборван царицей,

Вокруг напряжение вдруг возросло,

В палатах дворца ходит цареубийца,

И хрупкого счастья разбито стекло.

 

Вся мерзость из памяти лезет наружу,

Щекочет испарина гневом чело,

Бессильная ненависть к ложному мужу,

И спазмами мщения горло свело.   

 

В осаде стоят Оренбургские стены,
За жерлами пушек замёрзшая степь,
Пустые глазницы повешенных пленных,
Ещё много дней будут в петлях скрипеть.

Промчатся вдали с диким визгом калмыки,
Сугроб расшибёт вольный конь казака,
Закрыв от пурги свои серые лики,
Солдаты за бунтом глядят свысока.

«Со свитой в санях прокатил император»,
На тройке гнедых подбоченясь сидит.
И звон бубенцов, за особою знатной,
Голодному городу эхо вторит.

Гром пушек от стен бунтарей отгоняет,
Пугнуть - бы, да порох нужней до поры,
И гордо бунчук над собой поднимает,
Лихой самозванец поверх головы.

И будет в том бунте подъём и паденье,
И будет царица на троне робеть,
Где эта граница предела терпенья,
Которую можно однажды стереть?

Повытянут клещи и жилы, и вены,
Публично раскается сломленный вор,
В разбойном приказе расспросят измены,
И буйную голову срубит топор.

Но помнит - ли кто в смертный час Пугачёва,
Вещающий с плахи в зевающий сброд:
« Меня изведут, вы дождётесь другого,

А ныне прощай православный народ».....

 

8.А. В. Суворов 1778г.

Не ищет он в победах славы,
Не хочет он судьбы иной,
Презревший роскошь и покой,
Ни ради собственной забавы,
Болея ревностью державы,
И всею русскою душой,
Чтоб над Российскою державой,
Орёл воспрянул золотой.

С ним русский воин и в Латыни,
Свою прославил сторону,
На страх врагам, на жизнь России,
Мир помнит Рымник и Чесму.

Его победы всю Европу,
И *Порту приводили в страх,         *Турция.
Он силой высшего таланта,
Прославил Русь и Русский флаг.

При нём французы не дерзали,
России объявить войну,
При нём Россию прославляли,
Как удалую сторону.

И делибаш, и янычары,
Боялись русского штыка,
И на Дунае оставляли,
Давно обжитые места.

Его солдаты штурмом брали,
Непобедимый Измаил,
Его *османы проклинали,       *турки.
А наш народ боготворил.

И мир не знал таких героев,
Чтоб сотней десять побеждать,
И за российской стороною,
Непобедимость утверждать.

Генералиссимус Суворов,
Он всей России образец,
В нём доброта и справедливость,
И ум, и гений, и мудрец. 

 

9.На Кавказе 1811г.

 

 

Гляжу в тоске на пик Кавказа,
О память! - Лютая беда,
Мне - б одного хватило раза,
Тебя запомнить навсегда.

Но вновь я здесь, чужой и старый,
Вторично в жизни мне дано,
Среди хребтов увидеть малый
Родник, сбегающий на дно.-
Ущелья дикого, крутого,
Где мукой вижу наяву,
Минуты боя рокового,
Через  времён седую мглу:

Аул ночной во мгле темнеет,
Собачий лай, и волчий вой,
Небесный свод, чуть голубея,
Осыпан звёздною росой.

Живая тишь - в ней мерный рокот,
«Гортанит» труженик ручей,
Да по ветвям тревожный шёпот,
Проносит ветер чародей.

Туман прохладой землю гладит,
Чудесен южный летний вид,-
Но тихо друг! - Тропинка сзади,
Ожила топотом копыт.

Забыл казак, зачем мы тута?
Зачем арканы на ремнях?
С тропинки прочь! Ещё минута,
И двое горцев на конях,-

Увидят нас, забьют тревогу,
Кинжал, ружьё с плеча сорвут,
И, уповая на подмогу,
Живьём на части разорвут.

В кустах сидим, застыло время,
Как лёд над зимнею рекой,
Но друг, привстав ногой на стремя,
Коня рванул в смертельный бой.

Петля, скользнув за стан, обвила,
В смертельной хватке чужака,
И вмиг чудовищная сила,
Свалила наземь с рысака:

Второй противник мне достался,
В руках его стальной клинок,
Он им так ловко отбивался,
Что я его пленить не мог.

И я решил: пусть погибает,
И изо всех, что было сил,
Какая в схватках лишь бывает,
Меж рёбер сталь ему вонзил...

И вскрикнул он, и женский голос,
До боли в сердце мне знаком,
Под шлёмом светло-русый волос,
Увиден бедным казаком.

Нагнулся я, глаза в тумане,
Кругом кровавые следы,
И вздрогнул,- ужас,- это ж Таня,
Стоная, требует воды.

Напившись голову, подняла,
В комочек вся подобралась,
Меня любимая узнала,
Слезою горькой залилась.

С ней как во сне мы ночь сидели,-
С востока молча, встал рассвет,
Сказала Таня еле-еле:
"На Дон сейчас дороги нет".

"Ко мне пойдём, в пустую саклю,
Мне Стёпа стремя подержи,
Саида-мужа в горле с кляпом,
К седлу покрепче привяжи.

Здесь не найдут вас - право слово,
А ночью в путь вас провожу,
И перед смертью сказ былого,
Весь по порядку расскажу:

"Ты знаешь Стёп - меня украли,
И ночью в горы увезли,
Саиду силою отдали,
И Потемою нарекли".

«Жила я здесь - всего в достатке,
Лишь сердце ныло по тебе»,
«И твой клинок мне самый сладкий,
И роковой в моей судьбе».

"Не плачь Степан, уж ночь настала,
Вам в путь опаснейший пора,
И верь - же мне, я не солгала,
Не дотяну я до утра".

 

"Так поцелуй - же на прощанье,
И в ночь с товарищем иди,
Да помни милый обещанье,
И Таню в церкви помяни."

И Таня тихо застонала,
И шею крепко обняла,
К губам моим хрипя припала,
О ужас! - Таня умерла...

А я стою, чужой и старый,
Вторично в жизни мне дано,
Среди хребтов увидеть малый,
Родник, сбегающий на дно -
Ущелья дикого, крутого,
Где мукой вижу наяву,
Минуты боя рокового,
Через времён седую мглу...

10.1812год

 

От стычек прямых уклоняется войско,
Пылает пожаром Великий Смоленск,
От пролитой крови на улицах скользко,
Барклай в одиночестве ярости всех.

Штыки нависают солдат Бонапарта,
Французская слава в Россию спешит,
На крыльях Мюрата, вперёд авангарда,
Улан на Москву по дороге пылит.

Триумфом идет враг по нашей России,
Земля православная стоня дрожит,
Вот только оружие мы не сложили,-
Разбитых мортир вдоль дорог не лежит.

Всё дальше граница, всё ближе расплата,
Не чувствует он покорённой земли,
Но чувствует чуткое сердце солдата,
На этой дороге могилы свои.

И в этом размытом дождями походе,
В подводах обозных, трофейный фураж,
Атак партизанских ночные тревоги,
Казачьи разъезды, гусарский шабаш.

Французская армия как под конвоем,
Что дальше не знает ни он, ни *Бертье,         *нач.штаба французских войск.
В Москве император голодным постоем,
Стоит во враждебной, сожжённой среде.

Над ними нависла огромная сила,
Триумф закатился, прозренье грядёт,
Весь дух боевой Русь в себя поглотила,
И стал очевиден фатальный исход.

 

 

11.Бородинская Битва. 26 августа 1812г.

Земля хранитель вечной славы,

Могил села Бородино,

Здесь две Великие державы,

Прославить разом суждено.

 

Игра судьбы  по мановенью,

Одной магической руки,

Итог громадного сраженья,

В ничьей, чего не изреки.

 

Французский штаб, играют нервы,

Не в духе был Наполеон,

«Кто в этой битве будет первый»?

«Конечно Я, – а может он»...

 

Наш русский штаб, в войсках маневры,

«Ну, с Богом, к ротам господа»,

«И личной славой беспримерной»,

«Не поступимся никогда»,

 

Кутузов встал: « Раевский в центре,

На левый фланг Багратион,

Уваров с Платовым в резерве.

Барклаю правый отведён».

 

«Наш враг французский император,

С ним  Даву,  Нея и Мюрат,

С ним «Старой гвардии солдаты»,

Какие всё и всех крушат».

 

Ней шёл в ручей и через балку,

Прямой наводкой, целя в строй,

Бьёт батарея, в поле свалка.

И закипел фронтальный бой:

 

В лес  Шевардинский пробиваясь,

Летит в редут - за рядом ряд,

Как снежным комом разрастаясь,

«С железной конницей» Мюрат.

 

На флешах стан Багратиона,

Сошлись на сабли и штыки,

И к нам фортуна благосклонна,

У берегов Москвы – реки.

В каре бил штык, и залп заряда,

На поле корчатся враги,

Капрал кричит: «Равненье ряда»,

И их затопчут сапоги.

 

Волна бойцов редеет в драке,

Большим числом чужой мундир,

И направление атаки,

Сменил французский командир.

 

Прошла стена, кругом затишье,

Разбит обоз,  пробита грудь,

Убитый конь ломает дышло,

В руке тесак кривой чуть – чуть.

 

Фельдфебель сел,  тихонько стонет,

Шрапнелью вскрыта голова,

Раскрытым ртом он воздух ловит,

И давит терпкие слова.

 

На бок завалена подвода,

Под ней навечно – бы уснуть,-

Но жизни требует природа,

И в этом видно наша суть.

 

Вновь ломим натиском француза,

Успешно бьётся авангард,

Курганный холм, на нём Кутузов,

 Фельдмаршал всем,- и всем солдат.

 

Сюда на холм французы лезли,

Круша прикладом и штыком.

Наш центр, выстояв на месте,

Почти, что выбит целиком.

 

На правом фланге всё спокойно,

Барклай уверенно стоит,

И в бой идут шеренги стройно,

Никто из битвы не бежит.

 

На левом фланге катастрофа,

Французы ринулись стеной,

«Упорству нашему голгофа,-

Не помогает и Святой».

 

Сражён в бедро боец отважный,

Здесь дьявол многолик с лица,

Багратион,-  обоз фуражный,

Свидетель твоего конца.

 

Среди своих Мортье и Даву,

Артиллерийский всюду гром:

«Знамён немеркнущую славу,

Здесь Бонапарту поднесём». 

Штыки ломались в час суровый,

Сбивались руки до костей,

И бил прицельно град свинцовый,

Во фланги конных егерей.

 

Луга пестрят огнём рубина,

Бурея в сохнущей крови,

Господь! – здесь павших половина, -

Одесский полк благослови!

 

У Колочи песок завьюжил,

На скулах ходят желваки,

Наш левый фланг атаку сдюжил,

Сомкнув шеренги у реки.

 

Дрожит земля, и час победы,

Колеблем «чашею весов»,

Босых, до пояса раздетых,

Раевский водит удальцов.

 

Четыре штурма батареи,

Отбито с нашей стороны,

Враг, выдыхаясь на пределе,-

 Такой никак не ждал войны.

 

Разбив гусар, затем казаков,

Своих оплакивал Мюрат,

Полки австрийцев и поляков,

Теперь уж точно знают ад.

 

«Но прут из рога изобилья»,

Солдаты армии чужой,

Редут захвачен, и стихийно,

Уже стихал фронтальный бой.

 

Закат принял свою окраску,

Усталость валит с ног бойца,

Испуга нет, «лишь злая маска», -

Решимость драться до конца.

 

И знай француз, в них жив Суворов,

Ночное время скоротать,

На бивуаках гренадёров,

Отцов и дедов вспоминать.

 

Враг на исходную отходит,

Вечерний стелется туман,

Наш егерь штуцера не взводит,

И не стреляет в басурман.

 

Команду  Высшему составу,

 Фельдмаршал к ночи отдаёт:

«Окончить битву за державу», -

Пусть это армию спасёт.

 

Не мог прийти от изумленья,

В себя  на утро Бонапарт,

К нему с тех пор как наважденье,

Шёл исторический закат…

 

12.Малоярославец 1812г.

В унынии штаб, и войска Бонапарта,

В руинах оставлена ими Москва,

Как тут осознать суть двойного стандарта,

Под ложечкой щемит, и гложет тоска:

 

«За нами триумф! – Нет проигранной битвы!

Кутузов блефует, - С ним целая рать,

Но ныне Господь их услышал молитвы, -

С моими победами мне отступать»!

 

«Бертье проложил путь по южным дорогам,

На западе силы свои накоплю,

И вновь появлюсь в этом крае «убогом»,

И все города Московитов спалю».

 

«Мне спать не дают толпы их азиатов,

Разграбили нехристи снова фураж,

Как Бог благоволит к таким супостатам!?

Всё! – Двинулись с Богом в обратный вояж»!

 

«Кутузов в пути мне мешать не посмеет!

Не даром сбежал из под Бородино!

А мне надо войску дать отдых скорее,

И вырвать победу у них заодно».

 

«Наш путь стратегически лёг на Калугу,-

И «к зимним квартирам» в богатый Смоленск,

Они ж оказали нам только услугу,

С Тарутино двигаясь к югу на Мценск».

 

«За Лужу,* и в бой! – Там пайки и медали!            *Лужа – река.

Расстрел дезертиров, и это закон»!

Но нет, не прорваться! Приказ: «Отступаем»!

Велик и прозорлив был Наполеон.

 

«Нельзя повторять Бородинскую битву,

Но только с иным, незавидным концом,

Здесь будет другая цветная палитра,

Уже с нашим бегством под полный разгром».

 

И станет купаться в немеркнущей славе,

Сожжённый до тла небольшой городок,

 Тут помнил солдат о святом Ярославе,

И силой впервые ЕГО превозмог.

 

Теперь ОН страшился громадных сражений,

И шёл без оглядки обратно домой,

«Запутав клубок» всех своих заблуждений,

Поверженный в прах, иноземный герой…

 

13.Наполеону Бонапарту 1812г.

Мне жаль тебя избранник славы,
Тиран Великий прошлых дней.
Ты поздно понял,что ошибся,
Воюя с Родиной моей.

Тебя на русских вдохновляла,
Победа при Аустерлиц,
Ты не предвидел Ватерлоо,
У русских западных границ.

Еще сражаясь под Смоленском,
Ты мог назад поворотить,
И власть свою над всей Европой,
Ты мог потомкам сохранить.

Не понял ты своей кончины,
И в битве под Бородино,
Что взяв Москву, не повторится,
Позор Тильзита все равно.

Ты ждал в Москве переговоров,
Как милость Русского царя,
И в тот момент вы осознали,
Что это ваша западня.

В Москве наметили по плану,
Дорогой южной отступить,
Но бой под Малоярославцем,
Обрёк вас старой уходить.

Смоленский путь тобой разграблен,
Голодный, слабый, до весны,
Остаток войска дотащился,
До берегов Березины.

И крах империи свершился,
Ты, бросив армию, бежишь,
В уже настроенный враждебно,
Но дорогой тебе Париж.

Мне жаль тебя тиран Великий,
Ты побеждал врагов всегда,
Но у России не добиться,
Войной победы никогда.

 

14.Хаджи-Мурат 1851г.

Цикл этих стихотворений написан с позиции горцев времён Кавказской войны.

И не выражает мои взгляды и симпатии.

                                                                                                                                  Ю. Галкин.

Под Солнцем в небе газавата,

Сверкал клинок Хаджи-Мурата,

И резал небо между звёзд,

Он полон был и сил и грёз…

 

К границе придвинул войска Аргутинский,

Тревожная весть по аулам Чечни,

Султан отступал к полуострову – Крымский,

А здесь вспыхнет порох, лишь только начни:

 

«Кто верен обычаям, нам и пророку,

В селе Ведено мой любимый кунак,

За нами стоят мусульмане востока,

А с севера войско «неверных собак».

 

«Суровый закон,- правый суд шариата,

Карает Кораном, минуя тюрьму,

Ни сахар, ни соль, - пряный запах муската,

Такой Имамат нужен краю сему»!

 

«Религии свет озарит эти горы,

Священную песню подхватит мулла,

Уж лучше конец, чем начало позора,

Наш с севера Терек, а с юга Кура»! -

 

«Башлык и седло, вот где наша дорога,

Я сам по себе правоверный Шамиль,

Героев таких и у русских немного,

Хотя и народ  многочислен как пыль».

 

Кинжал каждый день точит горец на брата,

И кровная месть будет род вырезать,

Внизу между гор появились солдаты,

Но мало джигитов, чтоб русских изгнать.

 

Вчера победил я двух терских казаков,

В ручье омывали они сапоги,

Я барсом напал без присутствия страха,

В обеих руках моих были клинки.

 

Я жизнью поклялся беречь эти горы,

Я в небо взойду, защищая ислам,

И сам понимаю в заклад очень скоро,

Пронзённое тело к их брошу ногам…

15.Имам Шамиль. 25 августа 1859г.

 

Цикл этих стихотворений написан с позиции горцев времён Кавказской войны.

И не выражает мои взгляды и симпатии.

                                                                                                                                  Ю. Галкин.

 

 

Валун над тропой перевала,
В ложбине *мюриды вождя,                                        *воины Шамиля
Грязь речкой в поток бушевала,
Смесь глины и капель дождя.

Пять тысяч штыков жмёт к вершине,
В лесу ближний бой сквозь туман,
На русских шло три с половиной,-
Две трети останутся там.

Зелёное знамя имама,
Всё двигалось в гущу полков,-
Аллах им во имя Ислама,
Заменит всех русских богов.

"Прорвёмся на кручу *Гуниба,              *последняя цитадель.
Не кончен ещё *газават,                          *священная война.
*Барятинский тыкает в спины,              *главнокомандующий.
Штыками "неверных" солдат".

И вспомнились воину *Гимры:                   *Родовое село.
Аварка, и горный аул,-
*Башлык, промокающий в ливне,                  *Капюшон.
И серая форма *гяур.                                         *Русские

Изорвана в клочья черкеска,
Затуплен дамасский клинок:
"Пора выходить с перелеска,
В путь братья,- ведь с нами пророк!"

В грудь ружья пальбой затрещали,
Казаки ударили в *свал,                                         *Смешанный рукопашный бой.         
Мюриды за веру стояли,
Прижавшись спиною у скал.

Как мячик катилась с уклона,
Ссечённая с плеч голова,
Закончились в ружьях патроны,
Ввысь славой гремела молва.

Бой долгий,- но стойки мюриды,
Орлами кидаются в бой,
Священный Коран,- с этой книгой,
Не сдержит их вражеский строй.

«Кинжал в сердце врезался травмой»,
На приступ сдано *Ведено:                                                     *Столица Шамиля
"Силён русский царь православный,
В войне нету смысла давно".

Четыреста в горы уходят,
Струёй льёт небесный фонтан:
"Русь черпает силы в народе,
Знать им помогает Шайтан".

Сидельцем в ауле Гуниба,
Обложен как стаей волков,
Сдаётся Шамиль,- и обида,
Утонет на тризне пиров.

Суровый Кавказ покидая,

На север лежала судьба,

Но сердце и память Святая,

Останутся здесь навсегда.

 

И жизнь завершённая Меккой,

Блаженная в смысле своём,

В горах уважалась абреком,

В России державным царём.

Жемчужиной лёг в *Аль – Бакию,                            *Место захоронения.
Прах гордого горца-вождя,
Почётнейшим ратником в мире,-
Мы крепко запомним тебя.

 

16.Трагедия Пёхов 1860г.

Хочу рассказать вам серьёзную драму,
В которой участник был целый народ,
От войск регулярных, до шаек  *биланов,                             *Разбойничьи атаманы на Кавказе.
Забытой трагедии быль оживёт:

Кавказский хребет, галька Чёрного моря,
Печально и плавно качает волна,
Рыбацкая шхуна в опасном дозоре,
В расщелину скал тайно подведена.

Над мачтой у них перевал серпантина,
И с камня на камень находит гряда,
Водою объята горы половина,
Вот здесь и исчез весь народ без следа...

Народ не простой, и отнюдь не бездарный,
Имел все задатки Кавказом владеть,
Но пал в одночасье от войск регулярных,
Столкнулся "нос с носом" с ним "русский медведь".

 

Резня охватила весь север Кавказа,
Все пёхи поднялись в борьбе за Коран,
Война доводила мужчин до экстаза.
На теле истерзанном множеством ран.

Войска отражают набеги Баланов,
Чечню с Дагестаном возглавил Шамиль,
Но где-то на юге земля Курдестана,
Луны полумесяц, и с шишкою шпиль.

А здесь только воют голодные волки,
Добычу в ущелье терзает барсук,
Ушастых ежей под ногами иголки,
Да с русских постов часовых перестук.

В горах кое-где дожимают убыхов,
Рода обескровлены в местных боях,
Гяуры преследуют без передыха,
Казачьи разъезды везде на конях.

На суше, станиц войсковые кордоны,
За морем сидит правоверный султан,
Отважный народ, ты на муки рожденный,
Ты так простодушен ища счастье там.

В России ты жил, и Россию - б прославил,
Зачем *Имамат, когда будет **Гуниб,                  *Государство создаваемое Шамилем.
Ты с родиной жил, но её ты оставил,                    **Последняя цитадель и сдача в плен Шамиля.
И в Турции весь к сожаленью погиб.

17. Варяг  27 января 1904г.

 

Тяжёлое хмурое утро,

Киль режет морскую волну,

И берег, прощаясь как - будто,

Людей провожал на войну…

 

И эхо летит в поднебесье,

До Бога святою душой, -

Под пушками мы в перекрестье,

На тризне России родной…

 

На траверз враждебной эскадры,

Над нами «Андреевский флаг»,

На Рудневе китель парадный,

Под ним быстроходный  «Варяг».

 

Из вечности выдернет память,

Залив и огни Чемулопо,

Чтоб в Вечную славу прославить,

Что выдержать нам суждено.

 

 

Волна размывается плавно,

О корпус  и берег морской,

А где – то нас ждёт Ярославна,

С распущенной русой косой.

 

Берёзы кудрявой России,

Росой обагрили рассвет,

За это мы жизнь положили,

«На твой золотой минарет»:

 

«По  борту орудий заряды, -

Расчёты стоят  по местам,-

Не будет им ныне пощады, -

Лишь груз похоронный, к ногам».

 

«Наводчик застыл у прицела,

Чтоб залпом их флагмана накрыть,

«Бьёт дрожь боевая по телу,

Оружие в битве скрестить».

 

«Идём на сближенье с «Нанива»*,           *Флагман.

Стенает и плачет прибой, -

Нас смерть под огнём не страшила,

В числе их, под залп огневой»:

 

            --------------------

 

«Все наши нервы на пределе,

Приказ в машину: «Полный ход»!

Лишь брызги в стороны летели,

Да чуть «Кореец» отстаёт».

 

«Под их огнём наш долг - прорваться,-

Ложатся взрывы вдоль брони,

На баке первый разорвался,

И зачастили в нас они».

 

«Как «лев подранок» крейсер стонет,

Как пастью пушками рычит,

И всей бронёй в глубины тонет, -

А выше, пламенем горит».

 

«Удар наносим бронебойным,

Ответом нам заряд «фугас»,

Бьём по «Асама», факт достойный, -

Но всех «живьём поджарят нас»…

 

«Крен «борт на борт», катает гильзы,

В строю убитые стоят,

Такое раз увидишь в жизни,

И не захочется назад».

 

 

В ушах вдруг грохот оборвался,

Матрос снарядом оглушён,

Он сел и тихо улыбался,

Смотря вокруг кошмарный сон.

 

Но твёрдый голос капитана,

Есть настроенье корабля,

Как шторм, - характер океана,

А «ход», -  чувствительность руля. 

 

В кильватер держится «Кореец»,
Дымит торпедный аппарат,
Котлы от пара перегрелись,

Машины судорогой дрожат.

Уриу в бой эскадру бросил,       
Пролив раскатами дрожит,
Лишь море славою разносит,
Изящных форм геройский вид.

Но бой не равен, с хода сбились,
И в трюме пенится вода,
Там жизнь и смерть в едино слились,
Бессмертной славой навсегда.

И нет уж выхода из ада,
Людей и судно сохранить,                                                            
«Конец последнего парада»!
Кингстоны крейсера открыть! ...

«И гибель наша возмутила,
Народ, в проигранной войне,
И громкой славой прокатился,
Триумф «Варяга» по Земле».

8.Порт-Артур 1904г.

Огни ночные Порт-Артура,
России малая земля,
Вдали эскадра *Камимура,              *японский адмирал.      
На рейде к берегу своя.

 

Исчезли мирные китайцы,
Маневр блокады завершен,
Весь гарнизон «считай по пальцам»,
И плохо он вооружён.

Наш русский бог,- солдат с матросом,
И полусрытый бастион,
На Электрическом утёсе,*                            См. Порт-Артур.
Природной гавани заслон.

 

 

 

 

Блокада, - слово роковое,

Противник истинно силён,

На каждый штык их будет трое,

И каждый в битве закалён.

 

Не ниндзя тут, а самураи,

Ещё не зная, Ханкин-гол,

Гордились тем, что побеждали,

Великих прадедов монгол.

 

Кружил успех победой лёгкой,

Весь императорский дворец:

«Мы их заморим голодовкой, -

Иль «шкуру снимем» - наконец».

Отвага, честь в глазах японца,
Презренье к смерти и покой,

Спесь Ноги,- гений полководца,    

К черте подходит роковой:

Клубятся гарью бастионы,
Там смерть над трупами бредёт,
В тельняшке морем просоленной,
Цепь в рукопашную идет.            

 

На каждый день по три атаки,
Порт отбивал со всех сторон,
«И самурайские вояки»,
*С Катана, лезли на патрон:                   *Катана – самурайский меч.

 У русских отсутствие страха!  -
 В японцах - же гонор слепой,
На вылет штыком били наши с размаху,

И сбоку назад, словно сено косой».

«Цепь держит плечо, по всей линии строя,
Один за другим, их окопы берут,
Среди гренадёров здесь только герои, -
 Всё в ближнем бою самураи сдают».

На флоте Макаров*, в войсках Кондратенко**,           *Адмирал,  **Генерал-лейтенант.

Такой обороны врагу не прорвать,

Смеялась над  Того* судьба лиходейка,                  *Японский адмирал.

В желании страстном свой штаб расстрелять.

 

И гавань мутнела под залп Ретвизана,
И ветер раскатом катился на плёс,        
На суше и море везде беспрестанно,

Противник потери огромные нёс:

От страха реальность, в траншеях  теряя,
Потом в бивуаке, под искры костров,
Легенды жуткие слагали,
Японцы про своих врагов.
 

И вселит ужас в самурая,                                                                                 

На контр - атаке Порт-Артур,                                                                                                                                                                     
Лишь пятки в воздухе сверкали,                                                                       
У удирающих фигур.                                                                            

Уже на русские траншеи,
Они шли «стадом на убой»,-
Боясь штыка,- жалея шею,-
Играя  с мачехой судьбой.

Квантунской армии погибель, -
Здесь жизни час им будет днём,
И выход только в харакири,
Да смерть под вражеским огнём.

 

И там, в стране восхода Солнца,            

Будь самурай суров и хмур,
Но до сих пор в глазах японца,
Страшнее нет, чем Порт-Артур.

 

 

19.Цусима 14 мая 1905г.   

 

 С запоздалым ответом своему отцу,

 Галкину Анатолию Дмитриевичу, моряку

Тихоокеанского флота. Участнику

Войны с милитаристской Японией в 1945году. На сторожевом корабле

«Альбатрос». Посвящаю этот стих Легендарным Героям   Цусимы.

 

Сменяется вахта и пост караула,

Рожественский с думой нелёгкой молчит,

Вчера был обстрелян отряд Камимура,

И час роковой испытанья пробит:

 

 Планшеты в рубке адмирала,                                            
Пал легендарный Порт-Артур,
Брони и пушек слишком мало,
Норд-ост солёный в лица дул.

Пять склянок пробито в эскадре,
Затёртой в сумрачной дали,
На юте, шканцах и на баке,
Сверкают блеском корабли.

Расшита золотом петлица,
Машина движется вперёд,
Волна атласная лоснится,
И бьётся с пеною о борт.

Под киль идут морские мили,
Сто тысяч тонн угля сожгли,
Все тридцать восемь галс сменили,
И курсом к северу легли.

 

Вдали противник показался,                                                                     
Перевалив за горизонт,                                                                        
И  над проливом занимался,
С востока заревом восход.

Сигнал на стеньге  – «Все за мною»,

Свистает боцман общий сбор,

В прорыв идти походным строем,

Судьбы зачитан приговор. 

Цусимский бой,  «Ослябя» тонет,
Водой вскипает недолёт,
На императорском погоне,
Героев время настаёт.

Дымы и гарь в прицеле пушек,
Горят «Орёл», и «Ушаков»,
Могучих духом,- самых лучших,                                                                
Теряет Родина сынов.                  

Враг с двух бортов,- курс на эскадру,
Рванулся в пекло "Изумруд",
И подвиг тех героев главных,
В сердцах столетья сберегут.

В воде и пламени пожара,
Погибшим Слава  - павших в строй,-
Запомни русская держава,
В Цусиме каждый стал герой.

 

«Суворов» выкатил из боя,

Заклинен руль, разбит штурвал,

Туша огонь водой брандспойта,

По мачты флагман полыхал.

 

Куски железа, вопли ада,
Мазут,  матрос и якоря,
Надрывный вой и канонада,                                                           
Эскадра в зареве огня.

 

Внизу весь ужас лазарета,
Хирург, бинты, эфир и йод,
Крик, стоны раненных при этом,
И их количество растёт.

Без мачт, огней и флотоводца,
За первым, строем, снова в бой,
Всё надвигаясь на японца,
Разбитой русскою бронёй.

Предельный крен, расчёт у пушки,
За ними явный перевес,
Садится день, живые души,
Всю ночь от бога ждут чудес.

 

Потеют люди, в трюме жарко,

Избытком пар в котлах свистит,

В дыму и саже кочегарка,

Шум оглушающий стоит.

 

В слезах братается команда,
Вокруг « живые мертвецы»,-
Всей мощью бьют по «*Александру»,            *Смотрите ниже.
Прощайте верные бойцы!!!

 

Во тьме охваченной пожаром,
Опасность вражеских торпед,
Кто на плаву, тот ходом малым,
С упавшим сердцем шёл в рассвет.

Настанет час развязки боя,
Металл расплавленный кипит,         
Вода в пробоинах струёю,
Снаряд  досыльником  забит.

Окончен подвиг "*Александра",                         *См. в конце.
Сгорел дотла "Бородино",
На судне, тонущем команда,                                                      
Уходит с палубой на дно.

Лежит на дне броня "Варяга",                                                    
Замолк на веки "Ретвизан",
Но русский дух и сверхотвага,

От них в наследье будут нам.

Прошло сто лет, врага разбили,
В Японском море мощный флот,
В Цусимском роковом проливе,
Эскадра грозная идёт.

 

Приспущен флаг,- они под килем,
Минута скорби,- тишина,
Священным культом освятили,
Погибших в бойне имена...

 

 

*Имеется в виду эскадренный броненосец "Император  Александр-3",
около суток возглавлявший русскую эскадру после выхода
 из боя флагманского корабля "Суворов".
Принял на себя основной огонь противника,
и оставался в строю вплоть до затопления.
Из команды в 900 человек не уцелел никто.
Из боя не вышел, не смотря на чудовищные повреждения,
исполнил присягу и принял смерть. Вел огонь по противнику
до момента гибели. На его палубе был ад.
Это САМЫЙ геройский морской подвиг в мире, во всех народах,
и во все времена. К сожалению, неизвестный ни  в России,

 ни за её пределами.
1904-1905год. Русско-Японская война.

Количество кораблей:  Японских 125 единиц, русских 38 единиц.     

 

 

 

 

20.Зелимхан Гушмазукаев. 1872г.- 1913г.

 

Своему старому другу Межидову Саиду-Селиму Абдулу-Кудасовичу село Автуры Чеченской АССР.

 

Цикл этих стихотворений написан с позиции горцев времён Кавказской войны.

И не выражает мои взгляды и симпатии.

                                                                                                                                  Ю. Галкин.

 

По горным вершинам, овеянным славой,

Купаясь в лучах, шел небесный монах,

Босой и хромой, с толстой палкой корявой,

Душой, растворяясь в святых небесах.

 

На буйный Кавказ слепо пало знаменье,

Собака завыла в селе Харачой,

Джигит видит свет в первом миге рожденья,

И Солнечный луч делит радость с роднёй.

 

Конь камень дробит по исхоженным тропам,

И годы к закату идут чередой,

Уже Зелимхан ставит детские стопы,

В железное стремя кобылы гнедой.

 

А станет сей муж знаменитым абреком,

Вернейшим защитником горной Чечни,

И с буквы заглавной «Большим человеком»,

Взирая на дело «с чужой колончи».

 

Блестящий набег помнят банки Кизляра,

И клич боевой вторит эхо в горах,

Аул на вершине,- на склоне отара,

А в горных ущельях таится войнах:

 

«В долинах враги у костра «самоварят»,

«Везде происходят меж нами бои,

Прицельно и метко солдаты стреляют»,

«Так - что не упомню потери свои».

 

«Вчера с перевала напали казаки,

Но кто укротит бесшабашность моих!?

Смелы были все, - мы, - «и эти собаки»,

Опять потерли своих пятерых».

 

«Я видел, как падало тело Селима,

Эфес русской шашки, - удар затяжной,

Развалина плоть аж на две половины,

 И вздыбился конь белой масти, донской».

 

«Я словно мясник пробивался на помощь,

Испачкались руки по локти в крови,

Но всю бесполезность увидел потом уж,

Хоть даже Аллаха сюда не зови»!

 

«Сверкали клинки, мельтешили лампасы,

Летели под ноги коня валуны,

И пал, подо мной, мой любимый «саврасый»,

И спряталось Солнце за тенью Луны».

 

Любимый народ, на борьбу вдохновляя,

К добру простодушный абрек был открыт,

Сражаясь кинжалом,- винтовкой стреляя,

В последнем бою, под Шали был убит….

21.Кавказ 1914г.

Своему деду Фильчеву Сергею Игнатовичу.

Гора, перевал серпантина,
Ущелье, Кавказский хребет,
Тяжелая к морю теснина,
Простора здесь русского нет.

Величие гор незабвенно,
Природного камня гряда,
На стыке Европы степенно,
Искрится морская вода.

Просоленный влажностью воздух,
Как вихрь спускается с гор,
И белым ложится на воду,
Прохладный, туманный колор.

Здесь нету степного уюта,
Лишь камень, да горный орех,
И пальмы, и финики тута,
Но тесно от прелестей тех.

Серебряным сполохом море,
Прижато горами к земле,
И небо на водном просторе,
Лежит колыхаясь на дне.

Военно-грузинской дорогой,
Вот здесь же,- на этот хребет,
Всходил воин с выправкой строгой,
Мой кровный по матери дед.

По круче, сквозь горные цепи,
С *оказией царских подвод,                                         *Царский обоз на Кавказе.
Шагал в том начале столетья,
Мой дед по дороге вперёд.

Он бил с трёхлинейки абрека,
Под всплески турецких галер,

Простой покоритель Казбека,-
Георгиевский кавалер.

22.Русские не сдаются. 6 августа 1915г.

Братья и сестры этот массовый подвиг не превзойдён во всём мире ни одним народом! Защитникам «Осовца» посвящаю:

«АТАКА МЕРТВЕЦОВ»: 6 августа 1915г:

 

 

Пехотная рота под цифрой тринадцать,
В составе Землянского бьётся полка,
Зелёным туманом, без всех иллюстраций,
По ветру тянулась к ним хлора река.

Смерть грызла окопы, траву и руины,
Деревья желтеют и листья дрожат,
Трагичен и чужд лик ужасной кончины,
Где выплюнул лёгкие русский солдат.

И камень - гранит изменился от брома,
Чтоб Свечников сдал, наконец, Осовец,
Здесь меркнет трагедия, даже Содома,
Здесь белому свету локальный конец.

Туман, наползая пугал биомассой,
Над трупами ворон кругами парит,
На лицах застыло страданье гримаcсой,

Внутри организма всё дико болит.

Кто еле живой, кто сейчас умирает,
Кто брызгает кровью своей изо рта,
Ландвера семь тысяч на них наступает,
Считая, что крепость сегодня взята.

Но в этом аду кое - кто шевельнулся,
И веки тяжелые смог приподнять,
От смерти кто смог на мгновенье очнулся,                                            
Чтоб Родину снова в бою защищать.

Ударив в штыки из отравы тумана,
В строю умирая, став больше бойца,
Панический ужас, вселив басурманам,
На смерть обречённые шли до конца.

И струсили немцы, не зная что это,
Бежали без боя, друг друга топча,
И бьёт батарея им вслед "с того света",
И бьёт полурота, им в спины с плеча.

Так рота погибла бойцов безымянных,
Великой России, Великих сынов,
А помнит их подвиг как это не странно,
Лишь дети и внуки тех самых врагов. 

 

23.Бессменный часовой 1916г.

Подводы ломились от разной поклажи,

Бои за казармы означили фронт,

Посыльный доставил пакет очень важный,

В складах интенданту засыпать проход.

 

В складских лабиринтах был пост часового,

Спешит разводящий закончить обход,

Но так не успел,-  после часа ночного,

Сапер по приказу здесь всё подорвёт.

 

Маячит за Бугом морская пехота,

И миг роковой тишину разорвал,

Никто не заметил,  что нету кого-то,

И рухнул над складом огромный завал.

 

Война завершалась под гул революций,

И кайзер Вильгельм нашу землю топтал,

Под митинги левых, в огне контрибуций,

С Германией мир Брест – Литовский настал.

 

Треть русских людей стала жить за границей,

Легендой и слухом Париж обрастал,

И там «на полях» без особых амбиций,

Наш штабс-капитан про склады рассказал.

 

Тепло разливалось от старой казармы,

Тогда капитан был по званью корнет,

И были другие бои и плацдармы,

И были те девять потерянных лет.

 

Здесь не было страха, всё было на совесть,

Поляки разрыли бетонный завал,

И внутрь зашли, даже не беспокоясь,

Им «стой, кто идёт» гулкий свод приказал.

 

Во тьме непроглядной всё видится жутко,

От страха поляки сбежать не смогли,

Страх вылез наружу из чрева желудка,

Открыв преисподнюю с центром Земли.

 

Но щелкнул впотьмах кто – то ручкой затвора,

И следом послышался сдавленный вздох,

Нет, это не чёрт, - «полно этого вздора», 

Живой человек – в этом главный подвох.

 

Здесь штабс-капитан опознал часового,

Который в тот вечер стоял на часах,

Устав запрещает сказать даже слово,

Его и забыли тогда впопыхах. 

 

Он нёс свою вахту безропотно стойко,

Не в чем, не пеняя на злую судьбу,

И кажется это особенно горько,

Что даже медаль не досталась ему.

 

 Как много в России забытых героев,

Доверчивых, честных, Великих сынов,

Какие дороже сокровищниц стоят,

В чертогах несметных небесных богов.

24.Брусиловский прорыв 1916г.

Штыки в перевес, лязг стального металла,
Из грязи окопной по фронту "ура",
Свинцовым дождём у виска засвистало,
И цепи за цепью мелькнули с утра.

Как с неба обрушились тонны снарядов,
От пушек Вильгельма запахло огнём,
Рвя землю на части без всякой пощады,
Мы их оборону по фронту прорвём.

Под Луцком наш верх, успокоены нервы,
Спасённые Богом идут напролом,
Австрийцев и венгров в плен сдавшихся, первых,
В траншеях окопов штыками добьём.

По линии фронта шёл бой рукопашный,
Позицию взяли, и снова вперёд,
Страшись Фердинанд, "суд подходит твой страшный",
Россию на подвиг Брусилов ведёт. 

 

 

Революционная Россия.

Революция 1917г.

Прислуга с мраморной панели,
Толпой солдатской сметена,
Кровавый год, уж три недели,
Идёт гражданская война.

В своей светлице дочка графа,
Бледнея, смотрит на отца,
Глаза расширены от страха,
На графе тоже "нет лица".

По дому призрак вандализма,
Привычной жизни мир круша,
Спешит под маской коммунизма,
Слепою злобою дыша.

Вот шум раздался за дверями,
И сбит прикладами замок,
И варвар в куртке с матюгами,
Пускает пули в потолок.

В след рядовые дезертиры,
Ломясь пограбить что-нибудь,
Круша статуи, рвя гардины,
Штыком пронзают графу грудь.

Солдаты пьяною толпою,
Впадают в праздничный угар,
А дочь насильно за собою,
Ведёт за ширму комиссар...

Но ночь прошла, Москва проснулась,
Рассвет сереет за окном,
И утро хмурое вернулось,
В пустой, разбитый графский дом...

1.Казацкая вольница 1918г.

В паническом бегстве винтовки бросая,
Бежит по задворкам чужой батальон,
На них по пятам на рысях наседая,
Мужицкая конница сеет урон.

Смердит Украина от крови и трупов,
В тумане тачанок передний заслон,
«Максим» одинокий за речкой « застукал»,
Противник Махновцем в селе окружён.

Всех бьёт наповал озверевшее войско,
На липкой траве сохнет кровь латышей,
Жестокость Махно, вперемежку с геройством,
В паническом страхе у этих людей.

 

Гнедая кобыла Владимирской масти,
Тяжёлым копытом разбила лицо,
Патроны в цене у казацкого Батьки,
И найденных рубят, взойдя на крыльцо.

Горит Александровск, за ним Гуляйполе,   
В тылу интервентов отряды *Щуся,                              *Ближайший сподвижник Махно.
Не суйтесь сюда! Здесь казацкая воля,
Здесь всё за анархию,- воли вкуся.

Здесь Малая Русь как из древности встала,
Мужик оторвал злобный взгляд от сохи,
Бегите враги!- вам не будет здесь мало,
Вас всех растерзают они на куски.

2.Дроздовцы  1919г.

Ещё не попал в руки белых* Брусилов,                    *Сын генерала Брусилова.
Но пулей Каледин смыл кровью позор,                    
С нехваткой штыков в зимней стуже Корнилов,     
И жребий России её приговор:

Уже больше года в походе "Дроздовцы",                                           

В штаб пленных провёл по дороге конвой,
Потрёпаны части свирепых Махновцев,
Село занимается с редкой стрельбой.

Отряд юнкеров лишний шум поднимает,
Тачанку уткнули оглоблей вперёд,
Над местной "управой" флаг чёрный срывают,
И с "козел" снимают Максим - пулемёт.

Врачи и медсестры санчасть размещают,
У каждой избы лошадиный навоз,
Махно по степи пыльный шлейф оставляет,
С  ног валятся люди под тенью берёз.

Усталые лица господ офицеров,
Отбой протрубил одинокий трубач,
За муки царя, за отчизну и веру,
Фортуна сопутствует рядом удач.

Отряд "Добровольцев" на север прорвался,
Под Тулой вовсю громыхают бои,
Но груз непосильный для них оказался,
Ведь малый процент их считает  «свои».   

 

3.Народ – Воин 1919г.

Силён «психической атакой»,

В прорыве «белый» батальон,

Простым солдатом ходит в драку,

Цепь офицеров без патрон.

 

От пуль к земле не пригибаясь,

Дробь барабанит стройный ряд,

Противник нервами срываясь,

Со страхом пятится назад.

 

Под пулемёт идёт шеренга,

Пристёгнут штык, прижат приклад,

Здесь жизнь и смерть летят мгновенно,

И Каппель автор в тот парад!

 

Воображенье поражает,

Такой отчаянный удар,

И враг оружие бросает,

И паникует комиссар.

 

Сталь в животе, и смерть мгновенна,

У них Россия за спиной,

И эта миссия блаженна,

На алтаре за упокой.

 

Без страха родине служили,

Идейно, с честью боевой,

И в той атаке жизнь прожили,

В обнимку с тризной роковой.

 

И в центре «белого движенья»,

Над Омском реял русский флаг,

И ждали часа избавленья,

В тебе воинственный Колчак.

 

4.Гегемон 1919г.

 

Земля задрожала под конским копытом,
По ветру над конницей шёлковый флаг,
И оттиск Серпа Ариадною сшитый,
Пронёсся по миру на быстрых ногах.

Деникин и Врангель на Крым отступают,
В тылу белочехи мятеж разожгли,
Народная власть всех врагов отбивает,
И многие братья в могилы легли.

Но клочья летели панов и махновцев,
В рядах добровольцев огромный урон,
И катится конница красных котовцев,
По всем полустанкам, где правил барон.

И врежется память в гряду поколений,
Как лучик в сознанье, как в сердце патрон,
Великий Ульянов,- незыблемый Ленин,
Вождём пролетарским как сам Гегемон.      

5.Казацкая песня на мотив Разлука.

 

Ах, смерть моя подруга,
Казацкий мой отряд,
В станичном атамане,
Две пули уж сидят.

Отряд попал в засаду,
Устроенной ЧК,
И этот бой последний,
Для нас наверняка.

Уж нету больше мочи,
В станицу путь закрыть,
И красную заразу,
Штыком остановить.

За речкою станица,
А все казаки тут,
Ещё чуть-чуть и *лаву,          *Линия казаков в один ряд.
Чекисты разорвут.

Чего ж казак боится?
Смерть не страшна ему,
Боится что станица,
Достанется врагу.

Враги отнимут волю,
Отца и мать убьют,
А младшую сестрёнку,
С собою уведут.

Вот кончились патроны,
И выбросив наган,
В последнюю атаку,
Повёл нас атаман.

Но выстрелом чекиста,
Он в третий раз лежит,
Теперь уже навечно,
Не ранен а убит.

Отряд врага достигнул,
И действуя штыком,
За матушку Россию,
Погибнут целиком.

Казацкие станицы,
По Дону волю чтут,
И много комиссаров,
Там головы складут.

6.Мария Бочкарёва 1920г.

 

В очарованье русских женщин,

Не только стать и красота,

В них мир духовности не меньше,

Чем в Ветхой Библии Христа.                       *Ветхой - В данном случае "Старой", "Старинной".

 

Кто Кришной сыт, и Иеговой,

Вернись в себя, в сей смутный час,

Да вспомни имя Бочкарёвой,

Что жертву приняла за нас.

 

Её судьба протяжным стоном,

При наваждении атак,

Блистала женским батальоном,

Затмив собою Жанну Дарк.

 

Солдат водила в штыковую,

Была легендой на фронтах.

И не найти нигде такую, -

Святую, в рваных сапогах.

 

Февраль бурлил, смещалось время,

Желтел Октябрь на дворе,

Этап бездействий и полемик,

Ушёл вслед утренней заре.

 

Под сопкой берег, склон скалистый,

Конвой, и смена у поста,

Строй добровольных коммунистов,

Занял расстрельные места.

 

Она шептала : «Русь опомнись»!

«Креста нательного не тронь»,

А в те кресты, что ей за доблесть, -

Палач скомандовал: «Огонь»!

 

И в залпе сдвоенной шеренги,

Не смерть страшна,- ни их патрон,

Здесь хам рыгал - России пленной, -

В лицо вонючий самогон…

7.Нестор Махно 1921г.

 

Обозные сани скрипят за холмами,
Станицу ведёт в общий круг атаман,
Махно по степи казаков куренями,
За вольницу звал на широкий майдан.

«За лучшую долю "айда" к Гуляйполю»,
Под черное знамя клинки наголо,
Теперь казака Бог и чёрт не догонит,
И он не оставит резное седло.

Ударит по белым казацкая лава,
Огнём по Петлюре армада пройдёт,
По южным губерниям анархии слава,
На подвиг повстанцев Россия зовет.

Руби атаман австро-прусскую сволочь,
Пока не затупишь дамасскую сталь,
Отбей у врага запорожскую волость,
И всею страной на Москву наступай.

А там вдалеке за густыми лесами,
В разрухе лежит «краснопузая» Русь,
Топчи их поля боевыми конями,
А я о здоровье твоём помолюсь.

Удача и бог изменяют Махновцам,
И продыху нет, а Москва далеко,
Враги потравили коней и колодцы,
И мор насылают на войско легко.

И пятится вспять поредевшая лава,
Обвисли знамёна, и сникнул Махно,
Последним ударом убей комиссара,
И пей беспробудно на тризне вино:

Разбросаны трупы солдат *Ново - Ковно,        *Еврейское ополчение Нестора Махно.
Порубаны шашками «волки Шкуро»,
Багровое солнце над ними огромно,
И рвётся в прощальном рыданье нутро.

И нету в степи анархистской столицы,-
Стирается след от тачанок Махно,-
Везде большевистские пьяные лица,
Пришли с продразвёрсткой ограбить село.

 

 

 

Отечественная война.

1.Финская 1939г.

Россия не знала такого позора,
Под тяжестью ига Великих Могол,
Какой испытала в эпоху террора,
Когда "красный воин" в Финляндию шёл.

Беспомощно слабая, в тридцать девятом,
По Финским дорогам Россия плелась,
Понуро в сугробах, под их автоматом,
Советский солдат шёл вперёд  матерясь.

И был этот путь схож с путём к коммунизму,
Насилие, грубость, и полный конвой,
И верили в смерть за родную отчизну,
И щедро платили своей головой.

 

 

2.1941год.

Посвящается девяти мех, корпусам,
уничтоженным в первые дни войны,
на Украине, Вермахтом, и Сталиным.
Получив приказ перейти в контрнаступление
без боезапаса.

 

Соляркой коптит под парами мех. Корпус,
Готовый исполнить из ставки приказ,
В секрет  топокарт  не имеющий доступ,
В стволу по снаряду,- весь боезапас.

По фронту СС, -  «Рамы бреют винтами»,
"За Родину к бою!" Под гусениц лязг,
В бессмертной атаке под трак подминают,
Песок Украины, пойдя на Рейхстаг.

Рванулись вперёд броневые машины,
В эфире: "За Сталина! "Жизнь на кону,
Но рвут на куски сердце русское мины,
И платит Россия свою сверх - цену.

Ударной волной сбит вращения угол,
Машина заглохла, и башня в огне,-
В пыли и крови экипажи с обслугой,       
Не станут героями в этой войне!

И лягут костьми искалеченных трупов,
Исполнив свой долг, девять мех. Корпусов,
Под шквальным огнём Армий Центр, - их группы,
Пылает броня в дымном смраде костров.

И в этой атаке они победили,
Своим героизмом великую смерть,
Погибли бойцы, но их дух не сломили,
И память тот подвиг не в силах стереть. 

 

3.Рождение гвардии1941г.

127мотострелковой дивизии, моей"2-й Гвардейской Таманской".

Вперёд стрелки,- победа близко,
Чуть-чуть вперёд,- напор ещё,
Вперёд, вперёд,- а там зачистка,
Начдив промолвил горячо.

Медали всем кто не робеет,
Дожмите их на грани сил,-
Враг дрогнул, и солдат быстрее,
Рубеж огня переступил.

Противник сбит и опрокинут,
И ужас охватил его,
Теперь Манштейн хоть что предпримет,
Не остановит никого.

Адреналин во всё дыханье,
Победы первой торжество,
Гвардейской славы испытанье,
В бою под Ельней рождено.

Полки не вывести из боя,
Отдав приказ атаковать,
А уж кому, какая доля,
На бога только уповать.

Артиллерийские снаряды,-
Под сапогом напалм горит,
Звук отдаленной канонады,
Раскатом гаубиц накрыт.

Всё вперемежку на рассвете,
Земля, вода, огонь и газ,
И жизнь, и смерть по всей планете,
Тенями прячутся за нас.

Вдруг стихло всё, огонь прервался,
Взят штурмом первый « эшелон»,
И в чьём-то сердце разорвался,
Последний пущенный патрон.

И тишь спустилась гробовая,-
В буквальном смысле этих слов,-
Цена победы: смерть чужая,
На месте выживших стрелков...   

4.Оборона Тулы. Октябрь 1941г.

Удар колонн Гудериана,

Над Тулой небо разорвал:

«Нам Абвер врёт, чего тут сдано?

Кто авангард атаковал»?

 

Чад выхлопной тяжёлым дымом,

Снаряд воронку в поле рвёт,

В атаку движутся машины,

Всё интенсивней бой идёт.

 

«Мой генерал,- там нет солдата», -

Начштаб на вытяжку стоял,

«Там старики и пацанята»,

«Я всё сказал мой генерал».

 

Пылает плацдарм, - чернозём выгорает,

Ружьём бронебойным бьёт НКВД,

Люфтваффе зенитчицы в небе сбивают,

И близится час поворота в судьбе. 

 

«Канарис в штабах нашим головы крутит,

И фюрер ему доверяет вполне,

Людей сохраню,- кто за это осудит?

Ведь ныне поставлены ставки вдвойне.

 

«Буксует уже группа армии»- «Центр»,

«А я должен класть возле Тулы солдат»!

Исход очевиден «любому студенту»,

«Нас русские скоро погонят назад».

 

И сердце рвалось из груди генерала,

Под Тулой прозрел даже Гудериан,

Ведь дальше Москва. - Там столица стояла,

«Ужасным оплотом Восточных славян»…

 

Трак танка испачкался пролитой кровью,

«Пантеры» с пугающим белым крестом,

На наших ушанки с военной звездою,

И «сорокапятка» стоит за мостом.

 

Сравняли с землёй немцы наши окопы,

Из пушек в упор расстреляли людей,

Но город стоял, защищая все тропы,

И нивы несжатые ближних полей.

 

И танковый корпус «захряснув» в атаке,

«С гражданской пехотой не вынес бои»,

И город кольцом огибали вояки,

А «в лоб» горожан просто взять не смогли.

 

Впоследствии Сталин отметит ендовой,

«Усыпит защитников кучей наград»,

Ведь Тула в истории случай особый,

Оставленный «Ставкой»,- фашистом не взят.

 

 

5.Зоя Космодемьянская.  

29 ноября 1941г.

 

Райком комсомола, на вывеске Зоя,

Зарёю на небе твой подвиг судьбе,

Почти её брат светлой памятью стоя.

В её беззаветной Великой борьбе.

 

Я вырос с тобой на её идеалах,

И вытеснить боль из себя не сумел,

Советских вождей на больших пьедесталах,

И Зои печальный и жуткий удел.

 

Ярчайшая память, и свет озаренья,

Как искра костра гаснет в мутной воде,

Но грезит тобою моё поколенье,

Ты девочка лета в прекрасной весне.

 

Снаряды смешали позёмку с землёю,

В лесу под Москвою горит Фердинанд,

Я болью твоей свою душу омою,

А кровью омоет «подольский курсант».

 

По фронту стрельба, по дорогам бомбёжка,-

Всё это расписано в горькой судьбе,-

Я стопку в Петрищево «пью на дорожку»,

«Пусть будет земля мягким пухом тебе».

 

 

6.Вторая ударная. «Власовцы» 1942г.

Ночные окопы переднего края,

Ракетницы в небе потухла дуга,

Весь Волховский фронт, это передовая,

Здесь предан и брошен Отчизны слуга.

 

Под  шквальным огнем на врага наступая,

Потери огромные в людях неся,

Винтовку в руках от бессилья сжимая,

Шёл русский солдат, губы в кровь закуся.

 

Их сотнями косят на подступах немцы,

Нет, это не фронт, это бойня друзья,

Здесь  голод  такой, что не видел Освенцим,
И этот прорыв станет им западня.

 

Вторая ударная «в клещи зажата»,

 Оставлена ставкой в лесах погибать,

Болотная топь, лихорадка солдата,-

Кору на привале в окопе жевать.

 

Обглоданы кости, и конские трупы,

И раненых свалит в канаву санчасть,

В походном котле хомуты и тулупы,

Лишь Власов пирует с штабистами всласть.

 

В атаку людей просто так поднимают,

Ведь всем очевидно: Любани не взять,

Помилуй Господь! Твой народ погибает,-

Приближена к Богу славянская рать.

 

Мясной Бор, - для бегства, твоя горловина,

Здесь будет последний прорыв и отпор,

Здесь ляжет костями бойцов половина,

И смоет их кровь генеральский позор. 

7.Сталинградская битва  1942г. – 1943г.

Посвящается 62 армии Сталинградского фронта.

 

 

Гвардейцы отброшены к берегу Волги,

Песчаная отмель, и плёс полосой,

Последние метры «утюжат» осколки,

И волжской флотилии дрейф за «косой».

 

Мамаев курган, стон переднего края,

«У Павлова дома» обратно резня,

На трупы своих сапогом наступая,

Фашистам продвинуться дальше нельзя.

 

За каждую пядь нашим надо держаться,

Победу ковать по черте фронтовой,

«Военной наукой таких операций,

Стратег был и тактик – народный герой».

 

В прицеле врага, - здесь и спали и жили,

Обняв автомат, словно старую мать,

Любимой отчизне солдаты служили,

Чтоб даже во сне оборону держать.

 

К реке пробивались германские танки,

Завод обрушался, рвались корпуса,

А «ключ» выбивал сообщенья морзянки:

«На тракторном наши творят чудеса».

 

Эфир обрывается снова и снова,

Но фразы отточатся « в точку – тире»,

«Я третий, я третий, не слышу второго»,-

«Мы гибнем повально в проклятой «дыре».

 

А натиск врага всё сильней и сильнее,

Фашист всей армадой на них наседал,

С кургана по ним било три батареи,

Но вдавленный в берег, наш фронт устоял.

 

В местах дислокаций, - и неразберихе,

Сходились войска на короткой стрельбе,

Гром пушек, огонь, умирающих крики,

Шла битва «титанов» в неравной борьбе.

 

Пылал Сталинград истекающий кровью,

В объятии смерти, - в змеином кольце,

Но славная битва родит и другое:

Священную память им в нашем лице.

 

И можно сказать, даже не лицемеря,

Они трансформированы в гены мои,

Но всё ж не восполнятся эти потери,

Во всех поколениях нашей страны.

 

8.Александр Матросов. 27 февраля 1943г.

Ползёт по пластунски в сугробах Матросов,
Колотится сердце,- чуть вправо, в обход,
Глотнуть - бы сейчас терпкий дым папиросы,
Да первой гранатой взорвать пулемёт.

Гудит батарея стволом без отката,

И мелкими брызгами сеет шрапнель,

Не лезет в замёрзшую землю лопата,

Мешается «в скатке» родная шинель.

 

Долбают в лицо хаотичные льдинки,

Снаряд надрываясь ушёл в перелёт,

Ужалила пуля,-  и снова поминки,

Взрывным наконечником прямо в живот.

«Пехоту кладут» из проклятого дзота,
В атаку подняться не могут бойцы,
В снегу погибает отдельная рота,
Добросить гранату, «и в воду концы».

Ртом дёрнул чеку, снова пальцы немеют,
Взведён ППШ, и проверен затвор,
Подмышки, и лоб перед схваткой потеют,
«Опять бьют по нашим фашисты в упор».

 

В рост встав для броска, ручка крепко зажата,
Но кровь затекла, и повисла рука,
«Прости батальон своего ты солдата,
Да спирта «на холм» не жалейте глотка»!

И выше бессмертия стала картина,
Солдат за страну лёг на вражеский дзот,
И ринулась в бой из окопов лавина,
И эта стихия там всё разнесёт.

 

Такое встречается только в России,

И нету аналогов больше нигде,

Мы землю пахали, - Европу кормили,

А также в любой побеждали войне...

 

9.На Курской дуге 1943г.

Сходились «лоб в лоб» броневые машины,

Манштейн наступал, - «изгибалась дуга»,

Огромным числом «на лавины, лавины»,

Со шквальным огнём шли враги на врага.

 

Наводчик приник к окуляру в прицеле,

Ведёт силуэт, ускользающий в тень,

В цель бил миномёт,- в башне гильзы пустели,-

Прямым, бронебойным, шёл выстрел в мишень.

 

Трансмиссии гарь, смрадом едким висела,

Здесь «адом кромешным» казалась земля,

В кровь, сжав рычаги, кисть суставом хрустела,

И трак разрывал чернозёма поля.

 

«Рвались шатуны», фрикционы  горели,-

Предельную мощь, жмут в бою дизеля,-

Сожженные танки зловеще чернели,

И «братской могилой» казалась броня. 

 

Из люка лицо, взгляд застыл неподвижный,

Осколок пробил шлемофон у виска,

Гвардейский значок нашей части престижной,

У самого сердца того паренька.

 

Глаза опалил жар ворвавшийся «в щели»,*            *Смотровая щель.

Последним мгновением в кадре судьбы,

Потоком свинца, «Юнкерс брил в скоростреле»,

Под гулкий раскат дальнобойной стрельбы.

 

«На Курской дуге» погибали солдаты,

И были их тысячи - тысяч в тот раз,

И верили все, что настанет когда – то,

Счастливое время в России у нас…

 

И эхом тех дней, в нефте-шламовых лужах,

На Курских полях будет кровь выступать,

И каждой весной, убиенные души,

Девятого Мая страна поминать.

 

10.На войне как на войне 1943г.

Эта не выдуманная история, была рассказана пленным немцем,

очевидцем этого события. И публиковалась в 60годы в газете «Правда».

 

 

В Европе весна сорок третьего года,

В Баварии лагерь для пленных солдат,

Снаряды пришли с директивой завода,

Опробовать в деле фугасный заряд.

 

 Эсесовцев строй за шеренгою пленных,

Гестаповский вышел вперёд генерал,

«Механик-водитель мне нужен военный,

Который «как лев» против нас воевал».

 

Стоит паренёк невысокого роста,

Громаду гестаповца видит в упор,

С чумазым лицом, испещрённым коростой,-

В словах переводчика весь приговор.

 

«Маршрут для тебя обозначен флажками,

Стрелять будут наши, по вашей броне,

Задача твоя управлять рычагами,

Сегодня ты будешь опять на войне».

 

Родная броня новой «тридцать четвёрки»,

Россией пахнуло, ком в горле засел,

И вспомнил берёзы родимой сторонки,

И в щель амбразуры ландшафт оглядел.

 

Не видно нигде бронебойных позиций,

Сильна маскировка,- «Эх ёшь твою мать»,

Вот там за бугром тень на землю ложится,

«Была, не была»,- «не впервой пропадать»!

 

Мотором взревел танк, сорвавшийся с места,

Прямою наводкой ударил заряд,

Ушёл в рикошет – всплыли мать и невеста,

«Вперёд на таран пока немцы молчат»!

 

Предельную мощь, в вираже выжимая,

Неистово танк землю брюхом пахал,

По борту огонь, - «засветилась вторая»,

И эту с окопом механик сравнял.

 

В низину по балке машину выводит,

Но дизель заглохнул, стоят шатуны,

Запасы горючего все на исходе,

И лают овчарки с любой стороны.

 

 И встреча вторая с большим генералом,

Разгневанным крайне развязкой конца,

С Советским героем преданием стала,

Рассказанным устно о духе бойца.

 

Кричал генерал, вскинув ствол автомата :

«Ты лучший танкист, «разрази мою мать»,

Но здесь ты умрешь безымянным солдатом,

Чтоб некому было тебя вспоминать». …..

11.На отдых1943г.

Шлейфом пыль вокруг дороги,
Вьётся змейкою кривой,
И по ней керзою ноги,
Не чеканит пеший строй.

Все в защитных гимнастёрках,
Лица хмуры и серы,
А вокруг "как на иголках",
Вьются стайки детворы.

За колонною шагают,
Немцы в сломанных крестах,
Их клянут  и зло ругают,
Бабы в русских деревнях.

Батальон идёт на отдых,
Из окоп передовой,
И во всех пехотных ротах,
Каждый третий не живой.

Замполит, комбат усатый,
Из огня выводят часть,
А за ними виновато,
Тихо движется санчасть. 

 

 

Современное время.

1.С. П. Королёв 1966г.

В бездонное небо взметнулась ракета,
Прошита как пулей орбита Земли,
Огни Королёва* всю ночь до рассвета,                                                   *Город Королёв.            
В открытом пространстве звездою зажгли.

 

На Землю из космоса смотрит Гагарин,
Бессмертная слава несётся за ней,
С ракетой - ракет, мы весь мир обогнали,
И нас видит космос как первых людей.

Всегда впереди европейского мира,-
"Америка вечно плетётся в хвосте",
Военная мощь, легендарная сила,
И спутник Советский один на Луне.

Пространство в пространстве, - безбрежные дали,
В обнимку со временем, в радугу лет,
Сквозь мир телескопа из  ЦУПа  достали,                              ЦУП-центр управления полетами.
Рукой самый первый космический свет.

Мы всех превзошли новизной технологий,
Наш разум выходит за рамки Земли,
Мы в небе над Миром, хотя и не боги,
И гений ведёт между звёзд корабли...

 

 

3.Шестая рота Псковского десанта 2000г.

 

Туман обволакивал дымкой «зелёнку»,
Внизу перевал, и звенит тишина,
Лишь вскрикивал филин под утро ребёнком,
Да где-то в горах затаилась война.

Вся прожита жизнь, мне уже восемнадцать,
На мне камуфляж, и тельняшка бойца,
Комбат приказал по камням распластаться,
Десантная рота в блокаде свинца.

По чаще как тени нукеры Хаттаба,
Бесшумной походкой, звериной тропой,
У нас же приказ Генерального штаба,
До наших держаться любою ценой.

На лицах врага видим радость оскала,
Колонна растянута целой верстой,
Одной нашей роты критически мало,
Они под прицелом в черте огневой.

Снаряд прыгнул вверх по стволу миномёта,
Дошли с автомата до боя штыком,
На марше шестая десантная рота,
Столкнулась в ущелье с заклятым врагом.

Кадык поперхнулся кровавою кашей,
Кишки выползали на землю винтом,
Проклятья и стоны в бою рукопашном,
И крик добиваемых в бойне потом.

Бандитские пули по камню хлестали,
Бессмертная память,- родные мои,
Простите, что нас Вы собой заслоняли,
Что в бойне погибли совсем без вины.

Мы русские люди,- они наши дети,
Мы этой трагедией с вами живём,
Нам Божия кара - ваш подвиг на свете!-
Герои России Вам честь отдаём!