Священный язык рядом
Суббота, 10 Декабрь 2011 21:35

Уже более полугода при храме Сергея Радонежского в селе Трубино каждое воскресенье интересующиеся люди собираются на беседы по изучению Псалтири. Во время занятий один из псалмов читается на церковнославянском языке, потом идет его изучение, в котором участвуют православные батюшки, прихожане храма, просто любознательные гости. Ведущий бесед — о.Евгений, а одна из помощниц батюшки — Софья Воронина, которая уже много лет изучает филологию, специализируется на церковнославянском языке. Сегодня ей мы задаем несколько вопросов об актуальности изучения древних языков в современном, быстро меняющемся мире.

— Софья, почему выбор будущей деятельности был сделан в пользу изучения старославянского церковного языка?

— Честно говоря, мой выбор в области церковнославянских штудий не был слишком осмысленным, поскольку я ничего о старославянском языке не знала и не была еще воцерковлена. Но на втором курсе меня очаровали древность, красота и поэтичность неведомого наречия. Тяга к языку была столь непреодолимой, что я решила посвятить его изучению все университетские годы. Занималась я, в основном, сербской редакцией церковнославянского языка.


— Интерес к древним языкам: кто его проявляет, каковы тенденции?
— Древние языки очень востребованы, как ни странно, в Европе. Да, да, не удивляйтесь. В гимназиях Германии, Италии, Великобритании, Франции латынь, а кое-где и древнегреческий - обязательные предметы. В этой ситуации латинский язык воспринимается уже почти как международный. К примеру, по финскому радио уже шесть лет передаются выпуски новостей на латыни. Прагматичная Европа помнит о своих исторических корнях. В современной России, утратившей общеевропейскую традицию классического образования, древние языки своего рода «неполезные ископаемые». Большинству людей вообще неясно, зачем они нужны. А у редких знатоков возникает своеобразный снобизм из-за ощущения собственной элитарности. Между тем лозунг "древние языки — в массы" был бы сейчас отнюдь не лишним, хотя бы исходя из сугубо практических целей (к примеру, для понимания широко распространенных в мире латинских сокращений - a.m./p.m., A.D., e.g., c.a., etc).

— Что позволяет увидеть изучение старославянского языка? Какова его польза для современной жизни?
— Если говорить о пользе изучения старославянского (или церковнославянского) языка, то надо определиться для начала, что есть «польза». Сугубо практического, бытового применения язык не имеет и, надо сказать, никогда не имел, поскольку на Руси изначально существовала так называемая славяно-русская диглоссия, то есть ситуация принципиального двуязычия, когда церковный, славянский язык мог использоваться лишь как язык богослужения и проповеди. В быту, в повседневных ситуациях люди общались на древнерусском. Вообще, система русского средневековья строилась на подчеркнутой дуальности и отсутствии нейтральной ценностной сферы, присущей, к примеру, Западу. Разумеется, в современной России людьми в большинстве утрачено мистическое, сакральное переживание церковнославянского языка, однако для православного меньшинства нашей родины язык остается, безусловно, священным. Потому его учат в православных гимназиях и церковно-приходских школах с вполне определенными целями - понимать язык нашего богослужения.


— Почему язык общения с Богом не может быть современным? Зачем сохранять старый язык?
— Я бы разделила эти два вопроса. С Богом, конечно же, можно говорит на любом языке, а еще лучше иногда молчать и прислушиваться к тому, что Бог хочет нам сказать. Это тоже искусство, в значительной мере уже утерянное.
Что же касается критикуемой ныне в либеральных кругах «охранительной» позиции Церкви, то она продиктована вовсе не желанием отстоять старину любой ценой, тем более что церковнославянский язык — это язык не старый, а культовый, живущий и развивающийся по своим законам.
Приведу такой пример из нашего прошлого. В начале 19 века, как известно, велись дискуссии о путях развития русского языка. На западноевропейскую ситуацию ориентировались новаторы во главе с Н. М. Карамзиным. Им противостояли архаисты, возглавляемые И. С. Шишковым.
Шишков последовательно выступал в защиту церковнославянского языка, что, кстати, вызывало острые иронические замечания у А.С.Пушкина. Так вот, Шишкову принадлежат следующие высказывания: «Когда поют: Се, Женихъ грядетъ в полунощи, я вижу Христа, но когда тож самое скажут: вон жених идет в полночь, то я отнюдь не вижу тут Христа, а просто какого-нибудь жениха». Здесь Шишков выражает интуицию церковнославянского языка как иконы – если хотите, языковой иконы. Представьте себе, что из наших храмов исчезают иконы и их место занимают фотографии — будет ли нам тепло в таких церквях? Примерно так же (с определенными нюансами) дело обстоит и с языком.


— Где сейчас во Фрязино можно приобщиться древним русским языкам? Как эти языки менялись со временем?
— Приобщиться к старославянскому языку сейчас во Фрязино человек едва ли может, поскольку это язык древнейших переводов богослужебных книг, осуществленных святыми братьями Кириллом и Мефодием. В русской Церкви мы имеем дело уже с позднейшим изводом этого языка - т.н. церковнославянским русской редакции. Это язык сакральный, но он не был искусственно заморожен и менялся вплоть до 17 века довольно существенно. В ходе книжной справы патриархом Никоном было осуществлено последнее существенное преобразование церковнославянского языка, и теперь в нашей Церкви этот новоцерковнославянский язык (впитавший в себя в ходе реформы некоторые модные тенденции западнорусских грамматико-орфографических учений) - основной язык богослужения. И приобщиться к нему можно только через посещение служб и чтение домашнего молитвенного правила. К сожалению, других возможностей для взрослых людей нет. По крайней мере, я о них ничего не знаю.


— В чем суть языковой реформы Никона? Зачем она делалась? Цели и результаты?
— Цель т.н. «книжной справы» патриарха Никона – редактирование текста Священного Писания и богослужебных книг. Для историков уже давно не секрет, что реформа проводилась резко и некорректно: равнение шло не на древние образцы, а на современную греческую практику, при этом патриарх Никон, человек довольно жесткий, практиковал даже публичное избиение несогласных с ним епископов. Цели реформы были благие, результаты, как известно, весьма печальные - раскол, до сих пор Церковью так и не преодоленный.


— Что дает обществу сохранение традиций, в русском случае, церковных традиций?
— На мой взгляд, подлинная христианская Традиция — это традиция до-государственная и до-национальная. Во Христе нет иудея и эллина, и потому важно, как говорят богословы, Предание отделять от «преданий». Если мы замкнемся в русской церковности, русском благочестии и прочих мифологемах, мы рискуем потерять Церковь. Православие должно быть жизнью, а не традицией.
Тем не менее и традиции необходимы. Очень хорошо об этом в одной из притч писал Достоевский: «Несут сосуд с драгоценной жидкостью, все падают ниц, все целуют и обожают сосуд, заключающий эту драгоценную, живящую всех влагу. И вот, вдруг, встают люди и начинают кричать: «Слепцы! Чего вы сосуд целуете? Дорога лишь живительная влага, в нем заключающаяся; дорого лишь содержимое, а не содержащее; а вы целуете стекло, простое стекло; обожаете сосуд и стеклу приписываете всю святость, так что забываете про драгоценное его содержимое. Идолопоклонники! Бросьте сосуд, разбейте его, обожайте лишь живящую влагу, а не стекло!» И вот разбивается сосуд, - читаем мы далее в притче Достоевского, — и живящая влага, драгоценное содержимое, разливается по земле, и исчезает в земле. Сосуд разбили и влагу потеряли. Бедный, несчастный, темный народ!»
Традиция — это и есть тот сосуд, в котором заключена живительная влага Вечной Жизни. Именно поэтому важно ее не разрушить. Однако и абсолютизировать ее тоже не стоит, дабы не смещать акценты.

— Богослужебный язык литургии понятен не всем. Какие решения у этого вопроса есть?
— Вы затронули очень болезненную для Церкви проблему богослужебного языка. На самом деле, споры о языке богослужения ведутся уже довольно давно, и страсти кипят нешуточные. Углубляться в историю вопроса не позволяет формат беседы, поэтому обрисую ситуацию вкратце. На сегодняшний день существуют три точки зрения на данный вопрос: 1) менять в священном языке ничего нельзя, а потому следует делать акцент на обучении прихожан славянскому языку; 2) необходимо "поновление" славянских текстов с заменой непонятных мест; 3) нужна кардинальная реформа богослужебного языка (перевод на современный русский). Первая позиция — позиция церковных консерваторов, вторая — так называемых центристов, третья — обновленцев и либералов от Церкви. У каждой стороны есть свои доводы, но совершенно очевидна утопичность программы обучения прихожан: представьте себе обремененного делами сельского священника, который сажает за парты бабушек и рисует им грамматические таблицы, давно уж им самим забытые. Что касается радикальных мер, то реформы — это вообще-то вещь опасная в нашей России-матушке, и мы об этом пока, Слава Богу, помним. Любая крайность бьет по людям и способна оттолкнуть их от Церкви. Доводы центристов, на первый взгляд, кажутся наиболее убедительными. Их главный аргумент состоит в том, что "поновление" богослужебных текстов всегда происходило у славян, начиная со святых Кирилла и Мефодия, и на Руси было заморожено лишь в 18 веке, в Синодальный период. Но здесь возникает другая проблема: каким образом производить книжную справу? Дело в том, что современному человеку непонятна не только лексика — весь строй церковнославянского языка неадекватен современному сознанию. Если же мы будем заменять синтаксис и фразеологию, то мы получим "неведому зверушку" (полурусский-полуславянский безжизненный гибрид). В общем, проблема весьма непростая. Мне ближе позиция выдающегося нашего библеиста А.Десницкого, который считает разумным сочетание русского и славянского языка в рамках богослужения. Например, Евангелие и Апостол можно (и должно) читать на русском языке, чтобы Божье Слово доходило до сердца современного человека, а не казалось литературным памятником. Редкие чтения (например, паремии) стоило бы максимально русифицировать, чтобы молитва была осознанной. А вот часто повторяющиеся молитвы можно оставить без изменения (как правило, непонятные слова в них бывают уяснены еще на начальном этапе вхождения в Церковь). В общем, главное — это во всем разумная мера.

— Что мы теряем с устареванием тех или иных языковых форм?
— Довольно много. К примеру, ориентация на вечный контекст в той же древнерусской литературе передавалась разнообразным сочетанием видо-временных форм, которые современный литературный русский язык утратил, и зачастую поэтому для нас не звучит с такой силой зов Вечности, когда мы читаем переводы, к примеру, Житий святых.