Наркотики — показатель комплекса неполноценности Все бесит? От слова «бесы»...
Вторник, 13 Декабрь 2011 13:40

«Героиня этой статьи, жительница нашего города, рассказывает о том, как ей удалось выйти из многолетней наркотической зависимости, Кто ей помог сделать то, во что уже не верили друзья и родственники, где этому могут научить. Приводим выдержки из ее откровенного рассказа.

— В наш наркодиспансер я уже ходила под кайфом, но говорила там, что завязала, у меня брали анализы, в крови героина не было, и врач радовался. Пошла к «выздоровлению»! Наркоиндустрия не стоит на месте, о новых удовольствиях врачи не так быстро узнают, как мы, наркоманы. В 90-х был героин, в 2000-х — психостимуляторы, а героин перешел в разряд маргинального зелья потерянных личностей. Уверена, что и в будущем производители что-нибудь придумают «оригинальное», что для нового поколения обретет ореол запретного и заманчивого плода, превращающего его потребителей в категорию «избранных» людей.

К наркотикам меня привело любопытство. Хотелось познать мир. У некоторых это желание слишком развито, если оно в нужное русло не направлено воспитанием, то все оканчивается наркотиками. Кто-то в темный двор заходит посмотреть — что там, а кто-то проходит мимо. В детстве я лазила по подвалам, на Сабуровскую свалку ездила, шарилась по стройкам, заброшенным домам... Этот исследовательский пыл должен быть правильно удовлетворяем — например, в походах, еще какой-то здоровой деятельности, тогда наркотиков не будет. Если этого воспитательного влияния нет, то плохо. Начинаются путешествия в измененные сознания. Встреча с наркотиками у меня произошла в середине 90-х. Тогда про наркотики никто не знал, считалось, что их употребление — есть показатель принадлежности к некой элите, тусовке. Типа, все бухают, а мы — круче. Сейчас, насколько я замечаю, люди понимают, что наркотики — это смерть, но понимают это чрез наш опыт.

У меня в 14 лет была попытка прийти в церковь, возникла какая-то потребность, пришла в храм, в джинсах, без платка, была отчитана батюшкой. Сейчас мне кажется, что батюшка мог бы увидеть, что перед ним стоит трудный подросток, что к нему нужен не менторский подход, а он при всех стал меня учить. Я вышла из храма и сказала себе: «Больше сюда ни ногой». И поняла, что церковь — это сплошные «нельзя». Но с другой стороны я прекрасно осознаю, что в 14 лет во мне было много бунтарства. А ведь надо было бы сделать так, как сказал батюшка — одеть юбку и прийти еще раз. В общем, после этого случая я пошла туда, где все можно — говорить, как хочешь, делать, что хочешь, колоть, что хочешь. Так называемая «свобода».

У человека есть две воли — злая и добрая. Бог попускает напасть бесам, а выбор за нами — в 14 лет я выбрала злую волю. Ее проще исполнять. На добрую волю себя надо понуждать, заставлять себя. Легкий путь оказался мрачным.

Первой моей пробой был мак, опийный мак-сырец. Понравилось, я подсела, потом стало ломать, кумарило. Меня это не остановило, я продолжила. Самым заманчивым оказалось то, что я понравилась самой себе в наркотическом опьянении — мне казалось, что я красиво говорю, двигаюсь, танцую, все вокруг было, как в сказке. В общем, препарат давал мне уверенность, убирались всякие сомнения, которых было много. А так как в трезвом состоянии я себе не нравилась абсолютно — это был комплекс неполноценности — то наркотики я стала употреблять все чаще и чаще. Наркотики — это 100% показатель комплекса неполноценности человека, который их употребляет, любые наркотики. Этот лозунг должен быть размещен во всех школах нашего города! Такую надпись надо сделать везде в нашем городе...

Мы стали собираться на квартире и употреблять героин. Употребляли все в стиле ВИП-клуба, куда не каждый вхож. Мысль была одна — я не такая как все. Сейчас эта псевдо романтика, к счастью, ушла… А комплекс неполноценности закладывается родителями — его причина либо в излишней опеке, либо в отсутствие внимания. Хотя во всем виновата только я сама, силы воли сопротивляться злу у меня не было, и я стала катиться вниз. В общем, наркомания — это духовная проблема конкретного человека, это результат неправильного устроения души, с ее исцеления и надо начинать избавление от зависимости.

Про Душепопечительский Центр во имя св. Иоанна Кронштадского Крутицкого патриаршего подворья я узнала от друга, верующей не была. Он видел, что со мной что-то тяжелое происходит, что мне нужна помощь, говорил, что есть места, где помогут. Однажды он привез меня из Фрязино на Крутицкое подворье, где специализируются на помощи людям, попавшим в зависимость. Первой моей реакцией была, конечно же, мысль — «Знаю, сейчас скажут, что я грешница и буду гореть в аду».

Друг стал давать мне книжки духовника и основателя центра о. Анатолия Берестова, потом подвел к батюшке, мы поговорили, меня что-то тронуло. Так я стала воцерковляться. На тот момент у меня уже был такой стаж зависимости, что употребляю я что-то в данный месяц или нет, значения не имело. Проблемы была в постоянных депрессиях, потери смысла жизни, унынии, желании умереть. Наркота уже от этих состояний не избавляла!

Первая исповедь — друг мне сказал про ее необходимость, я возмутилась – «Что нужно про свою жизнь другому мужику рассказывать?»
— Не мужику, но Богу, — пояснил друг.
Когда подошла к священнику первый раз на исповедь, он меня спросил:
— В чем каешься?
Я говорю:
— Во всем, кроме убийства.
Исповедь у меня не принял, дал книжки.
Я сказала:
— Больше не пойду на исповедь.
Друг сказал:
— Пока не исповедуешься, разговаривать не буду.
Сказал, чтобы я не думала врать, ибо он знал там всех батюшек.
Я пошла второй раз, но выяснилось, что без мата я не могу рассказать ничего. Заплакала.
В общем, меня год до причастия не допускали. Батюшка хотел, чтобы я осознала свои грехи. Я не могла долго многое понять, но училась смиряться и ждать.

На Подворье во время исповеди батюшка сам приглашает к аналою тех, кому в храме невмоготу, среди наркозависимых таких немало, они все время еле терпят, хотят уйти. У меня в начале тоже так было — во время службы я убегала из храма после исповеди и до причастия сидела на улице. Батюшка это понял и стал вызывать меня на исповедь ближе к концу службы. Потом постепенно я поняла про церковный круг служб. Сразу это не осилить, все приходит постепенно. У нас на Подворье нет дистанции между священником и прихожанами, после службы мы все пьем вместе чай прямо в храме. У нас приход такой, что сюда люди не просто приходят, побудут на службе, а потом разбегаются.

На Крутицкую улицу Москвы в Подворье родственники приводят тех, кто не готов сам идти. Просто приходят люди за советом. Батюшки и им дают рекомендации. Со мной именно так и было, рядом оказался друг, который готов был терпеть того, кто одержим бесом. Это я себя имею в виду.

С воцерковлением я стала меняться. Кто это видел, говорили, что это очередное новое увлечение — после братков и кришны. Для многих мое воцерковление стало поводом для ерничества. Приходилось слышать такие вещи — «Кто в запой, кто в дурку, кто в храм». Или называли веру фанатизмом.

Сейчас я могу сказать — cлава Богу за все. За болезни, за неудачи. Я научилась так говорить. Раньше я не могла себе этого представить. Я сейчас за все радуюсь. Не злюсь, не бешусь, кстати, от слова «бесы». Это чудо произошло благодаря батюшке, Центру. Они меня подвели к правильному восприятию жизни. Раньше я не понимала, как можно благодарить Бога за неудачи. Это безумие для большинства людей. Сейчас я говорю — слава Богу, заболела, это вразумление. Я на начале пути. Этого пути не было бы без Церкви.

Есть вселенское зло, направленное на уничтожение человеческой души, его проявления самые разнообразные, в том числе и наркотики. Наркотики — это целенаправленная глобальная политика, основанная на безразличии людей, на том, что они готовы закрывать глаза на что-то, снимать с себя ответственность. Мы все на войне. Здесь в плен не берут. Либо пан, либо пропал. Цена — душа. Перебежчиков не ценят. Надо себе уяснить, с кем ты. Наркотики, как и многое другое, направлено на то, чтобы лишить человека возможности между добром и злом выбирать добро.

Против всего шквала атак, нацеленных на уничтожение души, на потерю веры в добро и любовь, можно и нужно бороться, заручившись именем Иисуса Христа. В Новом Завете есть история об изгнании легиона бесов из бесноватого. Бесы без разрешения Иисуса Христа ничего не могут сделать, они просили у него разрешения войти в стадо свиней. Его имя властно над бесами. Мы про это забываем. Ищем помощи у врачей, друзей, ученых. Но помочь нам может только Иисус Христос, молитвенное обращение к нему.

Это касается не только конченых преступников, нариков, но и всех тех, кто «мало» грешит. Кто говорит себе — «я же не такой, как все грешники». Мы все не видим свои грехи, не каемся. Кто не видит себя преступником, грешником, но чувствует, что в душе что-то не так, не уютно, надо просить Бога дать возможность увидеть свои грехи, ибо без раскаяния нет спасения. Спасение от внутренних смут нужно всем.

Душепопечительский Центр во имя праведного Иоанна Кронштадтского
109044 г. Москва, Крутицкое Патриаршее Подворье, ул. Крутицкая, 17, стр. 5 (м. Пролетарская)
(495) 676-67-63
Cоздан по благословению Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия II в 1996 году, с лета 1998 года Центр занимается реабилитацией наркозависимых, алкоголиков и др. видами зависимости. Основатель руководитель и духовник Центра — игумен Анатолий (Берестов), в прошлом известный детский невропатолог, доктор медицинских наук, профессор. Центр проводит консультации и оказывает социальную и психологическую помощь подросткам и молодежи, попавшим в кризисную ситуацию. Через Центр прошли реабилитацию более 3 тыс. наркозависимых людей. Из них устойчивую ремиссию имеют 85%. Многие из них около 6 лет не употребляют наркотики.
Помощь в Центре оказывается бесплатно.
В Центре работают и служат опытные священники, психологи, а также врачи: наркологи, психиатры, психотерапевты, работает группа педагогов-катехизаторов. Программа реабилитации Центра основана на святоотеческом опыте душепопечения. Центр также располагает современными методами реабилитационного лечения, такими как биологическая обратная связь, цветотерапия.